РОССИЯ: ПРАВОСЛАВНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ МИРА Непомнящих Игорь Анатольевич

Содержание

Предисловие
Введение
Конспект русской истории
Задача интеллигенции в формировании целостной нации
Часть первая
Россия в современном мире
Три этапа на пути Православия
Новая страница новейшей истории
Духовные основы древней и современной истории
Национальная концепция России
а) Национальная идея вообще
б) Русская национальная идея. Дух, душа, тело России
Проблемы возрождения русского национального духа
Русский путь – путь Православия – путь к единству знания, путь к единству мира
Часть вторая
А. Принципы православного познания мира
О взаимоотношении разума и веры в Православии и в современном мире
О взаимоотношении Бога и твари
“Законы природы” – законы автономии природы от Бога
Бог творит мир и тебя и ныне, и присно…
Православная космология
Б. Православная теория познания
Различия западно-христианского, восточно-христианского и древневосточного методов познания
Три уровня познания
Три методологии научного познания
Кризис редукционизма в фундаментальных науках современного естествознания
Вернер Гейзенберг о происхождении современной физики и ее вкладе в осознание кризиса современного естествознания
Невозможность описания природы на физическом уровне
Учение В.И. Вернадского как прообраз иерархического подхода в естествознании
Иерархизм в биологии как отрицание холистического подхода в естествознании и проводник христоцентричного антропоцентризма
Иерархизм (христоцентризм) антропологии: познать человека – найти в нем образ Божий
Иерархический подход православной науки, православная иерархия наук и роль России в мировой истории
Часть третья
Проблема русского православия сегодня
Экспериментальное поле Творца
Запад надеется на Россию
Россия смотрит на Запад
Физиономия метаморфозы в силовом поле Запада
Первенство исторического перед логическим – основа православного познания
Отрыв от реальности духовной жизни ведет к подмене духовного душевным
Истоки разных воззрений на духовную жизнь человека
Антропологические основы проблемы
Представление о строении духовной жизни человека византийских Отцов Церкви
Представления русских авторов о духовной жизни
Путь выхода из кризиса
Часть четвертая
К формированию православной науки
Краткая история познания
Взгляд вперед
Структура познавательного мышления
Еще раз о редукционизме, холизме и иерархизме
Истоки научного творчества
Примеры из истории науки
Принципы редукционисткой науки
Принципы холистской науки
Принципы иерархической науки
Православная антропология – фундамент православной науки
Православное естествознание – прикладная антропология
Заключение

Предисловие

Россия - самое большое государство (и не только по площади) в мире во всей его истории, существующее уже более 1000 лет на столь суровой по климатическим условиям территории. По мнению бывшего премьер-министра Великобритании Маргарет Тетчер (“железной леди”) на территории России “экономически оправдано” проживание только 15 миллионов человек, чтобы она своими ресурсами обеспечила Европу. Это может говорить только о том, что собственная жизнь русского народа совершенно чужда и непонятна для западного мышления. Для него Россия, создавшая мировую культуру – нонсенс (по-русски же – чудо).
Помимо суровой природы Россия постоянно испытывает политические и экономические катаклизмы. Только в двадцатом веке Россия пережила три мощнейших потрясения: 1) революции 1917 года и последующая гражданская война, 2) Великая Отечественная война, 3) распад СССР и последующее восстановление России, продолжающееся уже второй десяток лет. Каждое из этих событий унесло десятки миллионов жизней и стоило неисчислимой скорби оставшихся в живых. И сегодня нет ясного ответа на вопрос: выживет ли русский народ после такой потери крови, сохранит ли свою идентичность?
А ответить на этот вопрос можно только вопросом же: крепка ли душа России, жив ли дух русского народа? И кто мы cегодня: свидетели предсмертных судорог России или ее родовых схваток?
Многие из нас, в принципе не отрицая первостепенной важности этих вопросов, в водовороте каждодневных событий даже не помнят о них, поскольку смотрят на Россию как бы в целом, то есть как бы со стороны, как на что-то постороннее по отношению к их личной жизни.
Однако эти вопросы касаются каждого из нас, ибо бурное турбулентное течение всей русской истории в первую очередь сказывается на судьбе каждого из нас. И наше ближнее окружение - жизнь наших родителей, братьев, сестер теснейшим образом связано со всем строем нашей жизни, и судьба наших детей обусловлена нашей же жизнью, - и, в конце концов, все наши судьбы переплетены – и в этом мире, и в будущем – когда нам могут помочь только молитвы наших детей. Поэтому судороги ли, схватки ли России – это наши судороги и это наши схватки.
И где бы мы ни находились - на огромных просторах России (в ее столице, в ее провинции) или за ее пределами в ее зарубежье, все мы одно, - если только духовная жизнь в нас существует, если мы не периферия мировой культуры, а ее будущее, если мы, связанные духом Православия - члены тела Христова, если чудо русской истории существует, - только тогда русский народ выживет…

Введение (конспект русской истории)

Россия, изначально Русь, возникла на речных путях “из варяг в греки”, промыслительно соединив духовную высь греческого христианства и военную отвагу варягов с широтой славянской души. В целом для русской истории – истории культурного освоения огромных пространств Евразии, истории создания великой культуры - характерна смена периодов осмысления и воплощения собственной национальной идеи с периодами впитывания культуры и плоти соседних народов при определенной трансформации своего национального духа. Как отметил крупный историк Г.В. Вернадский, “русский народ обладает удивительной способностью впитывать в себя чуждые этнические элементы и их усваивать. Поэтому с чисто расовой точки зрения русская народность IX и та же народность XX века существенно отличаются друг от друга.” (“Начертание русской истории”, М,: Айрис пресс, 2002, с.29). Однако, несмотря на это, русский народ выстоял среди всех катаклизмов истории, бушевавших на протяжении всех веков его существования на огромных просторах Евразии, и не просто выстоял, а сформировал свою неповторимую и, по общему признанию, великую мировую культуру.
Для нас же сегодня важно верно понять духовное своеобразие русской нации и ее собственное место в общей истории человечества.
Периоды внутреннего формирования и периоды трансформации под действием внешнего влияния кратко можно охарактеризовать следующим образом.
IX – X века представляют собой период формирования под влиянием скандинавов (варягов) русского государства как части Великой Швеции (по скандинавским источникам), ставшего, однако, в действительности Великой Россией, принявшей восточное христианство, придав ему существенно северное своеобразие. По крайней мере, русское христианство отличается от византийского не менее, чем отличалось от него сирийское.
Уже во времена князя Игоря – первого русского князя, как свидетельствует летопись, “многие варяги были уже христианами” (Н.М. Карамзин “История государства Российского”, т.1), которые и построили на Руси первый храм. Этот период русской истории до сих пор обычно недооценивается и предвзято трактуется, однако влияние варягов – первых христиан на Руси - сказалось не только, как уже отмечалось, в формировании русской государственности, но и существенным образом в самом принятии Русью греческого православия, а также в становлении русского православия, в формировании особых национальных традиций. Так, наличие отчеств отличает русских и скандинавов Средневековья от остальных европейских народов (Успенский Ф.Б. “Скандинавы, варяги, русь”, М., 2002), а русское слово “церковь” созвучно именно со шведским “черка”.
По крайней мере, в мировом геополитическом раскладе, если рассматривать таковой, Россия больше всего является страной именно Севера (северо-восток Европы, а затем и север Азии), а не Запада и/или Востока (о чем обычно спорят) или, тем более, Юга. Северное не только географическое, но и духовное происхождение Руси особенно важно понимать именно сегодня, когда мировое противостояние Север-Юг начинает превалировать над противостоянием Запад-Восток, хотя основным содержанием русской истории предыдущих веков определялось противоречием Запад - Восток.
С крещением Киевской Руси в 988 году наступает второй период: XI – XII века - период становления северного православия, русской святости (первые русские святые: князья Борис, Глеб, Игорь). Именно в этот период в течение нескольких поколений и именно после принятия православия на огромных просторах, под властью князей-рюриковичей, формируется русская нация, единое государство, объединившее в разной степени разнородные, до того постоянно враждовавшие племена. И важность этого процесса объединения и становления проявилось в весьма характерном для этого периода большом числе святых из княжеского рода. Именно в этот период при св. князе Андрее Боголюбском и была создана церковная белокаменная архитектура Владимиро-Суздальской Руси и ее символ - храм Покрова на Нерли.
Третий период: XIII – XIV века и половина XV (1238 – 1452 г.г.) – это тяжелый период русского пути в мировой истории под гнетом татаро–монгольского ига, определившего восточный вектор русской истории. В этот период и начинается языковое расхождение между восточно-русскою (подпавшей под монгольское нашествие) и западно-русскою (захваченной Литвой) частями русского народа. Борьба с татаро-монгольским игом, с одной стороны, надолго отделила русскую историю от европейской, а с другой стороны, спасла Европу от нашествия новых гуннов, чем способствовала созданию той европейской культуры Нового времени, освоение и преодоление которой и составит основное содержание последующей русской истории. Для этого периода также характерна традиция русской святости среди князей. Всего на Руси было канонизировано около 50 князей и княгинь (князей равноапостольных, князей–иноков, князей-страстотерпцев и князей, прославленных своим общественным служением). Освобождение от татаро-монгольского ига завершилось в последствии в освоении Татарии-Сибири, которой и прибывало могущество государства Российского, по слову М. Ломоносова, в последующие века.
Расширение России в азиатские пространства придало ей особый характер. Как отметил Ключевской, “это переходная страна посредине между двумя мирами. Культура неразрывно связала ее с Европой, но природа наложила на нее особенности и влияния, которые всегда влекли ее к Азии или влекли в нее Азию”.
Вторая половина XV и XVI века – период осмысления прожитой истории нации, период создания культуры Московского государства. В этот период царский венец российского самодержца определил место России в мире как Третьего Рима. Важнейшим событием этого периода явился Стоглавый собор, собранный для искоренения ересей и народных суеверий, исправления погрешностей и разночтений в богослужебных книгах, унификации обрядов и уставов, подтверждения канонов иконописи. В этот же период было учреждено патриаршество и создана Степенная книга, в которой как результат национального самопознания были изложены биографии семнадцати поколений русских князей вместе с жизнеописанием митрополитов и святых, живших в их время. Тем самым была зафиксирована “московская философия истории или, вернее, философская история России” (Вернадский Г.В. “Начертание русской истории”. М,: Айрис пресс, 2002).
XVII – XIX века – наиболее продолжительный из обозначенных периодов – петербургский период трансформации русской культуры под воздействием Западной Европы, определившей западный вектор русской истории – период разрушения культуры Московского государства: ликвидация патриаршества, нарушение канонов иконописи, наличествующее до сего дня (изображение Бога-Отца, подмена иконописи западноевропейской живописью), реформы в армии, в образовании и в науке по западному образцу. В это период происходит возвращение России в европейскую историю, где она играет не первостепенную, но важнейшую роль. Правда, это влияние, прежде всего, было обусловлено военной мощью, а не культурой русской нации. Культурное же влияние шло, наоборот, из Европы в Россию, и очень сильное. Это породило центробежные силы в стране, действующие до сего дня. Проблемы, обусловленные этим влиянием, имеют первостепенное значение и сегодня. Поэтому более подробно они будут рассмотрены чуть ниже.
XX - XXI (по крайней мере, первая половина XXI века) века – новомосковский период русской истории, характеризующийся стремлением освободиться от западного влияния, практически полностью к тому времени подчинившего верхнюю половину русского общества. В этот период происходит возврат к поискам cамостоятельного пути развития, формирования собственной национальной идеи. Этот период наследует многие проблемы предыдущего, и как период поиска, отмечен блужданиями, ошибками; это период незавершившийся до сего дня: он и составляет основной интерес данной работы.
Таков маятник русской истории, отклоняющийся то на Восток, то на Запад, и время от времени переходящий через точку устойчивости, самобытности русского образа жизни. Может быть, для образования в общем ходе мировой истории такого евразийского гиганта и необходимо было подобное раскачивание этой глыбы? По крайней мере, именно этот процесс и определил наднациональный характер cлужения русской нации в мировой истории.
Чтобы более точно определить траекторию маятника русской истории в XXI веке, рассмотрим несколько пристальнее направление его движения в предыдущий период истории, начатый преобразованиями Петра I. Западная ориентация этого периода не вызывает ни у кого сомнений, однако, как сказал как-то сам Петр I, он развернул Россию лицом к Западу для того, чтобы появилась возможность повернуться к нему спиною. То есть речь шла опять же о раскачивании русского колосса с целью накопления энергии для его собственного дальнейшего движения.
“Петр не принуждал перестать быть самим собою своих поданных. Он заставлял их знакомиться с Западом, учиться у него, перенимать у него культурные его приобретения. Но какая при этом неотвратимая, повелительная нужда стояла за плечами Петра, делая его своим орудием? Самосохранение. Сделаться жертвою западной “агрессии”, как мы сказали бы теперь, или сопротивляться ей ее же оружием – дилемма, которая стояла пред Петром: не случайно все реформы шли под знаком военной нужды (курсив мой – И.Н.).” (Архимандрит Константин (Зайцев) “Жив ли Пушкин?”, в кн.: “Чудо русской истории”, М., 2000, с. 409). Не будь военных реформ Петра, Россия никогда бы не вышла к морям, не освободила бы южнославянские народы от турецкого ига, а, скорее всего, сама была бы завоевана Карлом XII или Наполеоном I, по крайней мере. Сохранение Православия в России тогда было бы под большим вопросом, и вся европейская, да и мировая история была бы иной. Россия тогда бы подверглась такому насилию, что реформы Петра уже всем показались бы спасением для нее, чем они и были на самом деле. Именно так надо оценивать историческую роль Петра: если он и зло, то зло меньшее, чем монарх–католик. Именно наднациональными задачами России в мировой истории и следует объяснять реформы Петра.
Конечно, под угрозой Запада, методично превращавшего тогда весь неевропейский мир в свои колонии, Петр нарушил духовное единство московской Руси, в которой вся жизнь: семья, общество, политика, искусство, мысль – все пребывало в лоне Церкви. Однако в сердце имперской России сохранялась Святая Русь. Что бы ни писали о личности Петра многочисленная рать историков и писателей, мы смело можем судить о его православности по описанию его смерти Александром Сергеевичем Пушкиным, собственный масштаб личности которого не позволил бы ему допустить искажение правды.
Как говорят святые отцы, чтобы правильно оценить человека, надо видеть не столько его жизнь, сколько его смерть. Петр Великий – царь - бросился в ноябрьское Балтийское море, чтобы спасти тонущего солдата. И спас жизнь солдата, что стоило ему собственной жизни. “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя” (Ин. 15. 13). И как пишет Пушкин, на смертном одре обездвиженный Петр все последние часы земной своей жизни слушал молитвы на отход души, которые читали ему в ухо владыки, непрерывно сменявшие друг друга.
Исторический выбор Петра в его противостоянии Западу по своей отчаянности был близок выбору святого князя Александра Невского. Князь пожертвовал внешней свободой, уступив татаро–монголам, захватывающих тело Руси, но не трогавших ее душу - Церковь, чтобы все силы бросить на шведов и немцев, победа которых над Русью неминуемо бы завершилась духовным пленом. Ведь католики, как показала история, везде насаждали власть римского папы. И свою преемственность в борьбе святого Александра Невского за Православие Петр подтвердил перенесением мощей св. Александра в свою новую столицу: cвятые мощи и стали тогда главной ее святыней.
Однако эта преемственность была прервана Екатериной II, голтштинской принцессой, которая хоть внешне и демонстрировала свой “патриотизм”, запретив норманнскую теорию происхождения Руси, но проводила реформы не столько для того, чтобы держать Россию лицом к Западу, сколько для того, чтобы повернуть ее (закрыв большинство монастырей) спиной к Святой Руси.
Относительно же критики самой норманнской теории надо отметить, что открытое отрицание очевидного влияния скандинавского севера Европы на формирование Руси нередко сопровождается молчаливым отрицанием немалой роли финно-угорских народов, а также прибалтийских, иранских и тюркских народов в формировании русской нации, вливавшихся в нее в разные периоды ее становления. Фальшивость подобного “патриотизма” контрастирует со стремлением Ивана Грозного – Рюриковича - видеть в своих неславянских корнях (он вел свою родословную от римского императора Августа) еще одно свидетельство в пользу статуса Москвы - Третьего Рима.
Именно поэтому никак нельзя отождествлять русский патриотизм со славянофильством, возникшим под влиянием перенесенных на русскую почву таких же языческих по духу идей германофильства. Это заимствование фактически основано на представлении истории России как более восточного и соответственно - по евроцентристскому мышлению – более периферийного, более позднего аналога истории Германии. Как известно, германофильство возникло в Германии в ходе формирования национального самосознания, когда немцы сами боролись с западноевропейским влиянием. Европоцентризм славянофильства проявился также в акцентировании наиболее значительного западного (славянского) компонента евразийской России и замалчивании меньших ее составляющих, но значительных в своей сумме: это северный (скандинавский, прибалтийский, финский), восточный (финско-угорский, тюркский) и южный (иранский, тюркский) ее компоненты. Иными словами, славянофильство, помимо своей языческой основы, – это еще и скрытая форма западничества в трактовке истории России, русской идеи.
При оценке славянофильства надо учитывать также то, что самая чистая по славянской крови нация – поляки – являлись в течение всей истории России наиболее опасными ее врагами (как утверждал один из наиболее авторитетных русских историков С.М. Соловьев). Именно Польша воспользовалась Смутным временем для водворения в России Лжедмитрия. И сегодня Польша является основным плацдармом, с которого осуществляется католическая экспансия на Восток. В 2001 году Польша израсходовала практически весь свой военный бюджет на закупку западногерманских танков “Леопард”, а в 2002 году – на истребители Ф-16. Все это вооружение является наступательным. В 2004 г. Польша вместе с Болгарией, обязанной России освобождением от многовекового турецкого рабства, вступила в НАТО. И сегодня Польша лезет вон из кожи, чтобы США разместили на ее территории свои ракеты.
Как известно, русский язык – единственный из мировых языков, являющийся в своей основе славянским языком. Среди всех славянских языков он в наибольшей степени впитал в себя языки окружавших германских, финно-угорских и тюрских народов. То есть однобокая ориентация на европоцентризм в понимании мировой истории и на связанное с этим славянофильство в понимании истории России на самом деле говорят только о том, как вредно западничество для сохранения всей полноты духовной истории России, для оценки мировой значимости русской культуры. Тем более, что этой культуре предназначено быть не столько не неевропоцентричной, а сколько христоцентричной.
Поэтому не случайно, что сама Россия, как сказал Герцен, ответила на западнические реформы Петра явлением А.С. Пушкина. Гений Пушкина настолько обогатил русскую культуру, что русский человек увидел, что “можно брать, что дает Запад, - но для того лишь, чтобы по-настоящему осознать себя русским, в своей духовной природе, чтобы свободно и сознательно вернуться, поскольку кто успел уйти, или остаться, поскольку кто не успел еще уйти, в Отчем Доме. Можно брать и должно брать с Запада все, что на потребу, но не угашая своего духа (курсив мой – И.Н.), не посрамляя своих святынь – к ним не поворачиваясь спиною” (Архимандрит Константин (Зайцев) “Жив ли Пушкин?”, в кн.: “Чудо русской истории”, М., 2000, с. 414). Гений Пушкина вызвал к жизни такие силы русского духа, что в итоге позволил, не отвергая европейской культуры, увидеть на ее фоне все великолепие, глубину и мощь собственной культуры, ничем не уступающей каждой из великих европейских культур, а для русского сердца ближе и понятней каждой их них.
Гений Пушкина обычно связывают с Пушкиным–поэтом и писателем, но более всего он проявился в Пушкине–мыслителе. Одухотворенность его слова отражает духовную мощь его мысли. Мало кто в русской истории так проникся ее духом. Можно смело сказать, что основная задача современной русской интеллигенции, в частности, гуманитарных профессий состоит в том, чтобы подняться до понимания Пушкина–мыслителя. О, если б она могла бы помнить его слова о том, что в России очень много людей, ”стоящих в оппозиции не к правительству, а к России” – то русская история была бы совсем иной!
Однако последующая волна влияния западной культуры, связанная с наступлением промышленной эры, полонила русский ум, загнала его в клетку рационального мышления. В итоге сегодня наследие Пушкина позволяет России сохранить еще лишь ее душу, но не ум. И если Россия сегодня еще чувствует русским сердцем, то думает она уже западным умом. “Я чувствую, что вне рационализирования я глубоко религиозный человек” (Вернадский В.И., Дневник, 1925. Архив АН СССР. Ф.518. оп. 1. Д 13), - как бы в свое оправдание напишет в начале XX века крупнейший русский ученый Владимир Иванович Вернадский. Этот внутренний надлом, этот разрыв души, разрыв между умом и сердцем непрестанно проявляется во всем: в семье, в религиозной жизни, в политике, в экономике – везде русского интеллигента преследуют непрерывные катаклизмы. И пока русская интеллигенция не достигнет целостности своей души – единения ума и сердца – до тех пор нельзя считать русскую нацию достигшей своей зрелости.
В этом и заключалась причина катастрофы 1917 года. Россия на фоне своего военного и экономического подъема, обладая огромным демографическим потенциалом, вдруг рухнула. И не из–за того, что революционные силы и их зарубежные вдохновители и спонсоры были сильны – они были ничтожны по сравнению с военной мощью российского государства – а из–за полного отсутствия воли в сопротивлении этим карликовым политическим силам. Россия слишком далеко зашла на Запад и потеряла тем самым свою опору в Православии. Технически она становилась супердержавой, способной отразить германскую экспансию, занять Балканы, взять Константинополь и выйти к Персидскому заливу. Тем самым она, казалось, выполнила бы свою историческую миссию по утверждению православной религии на Земле и на долгие годы определяла бы судьбы этого мира. Но дело в том, что сама Русская Церковь, ставшая государственным учреждением западного образца, уже не могла быть духовным вождем для греков и сербов, веками кровью и духом отстаивающих свою веру.
Будущее Русской Церкви определялось тем, что духовные семинарии стали поставщиками революционеров; целыми выпусками семинаристы отказывались от принятия сана. Русское общество в основной своей массе отвернулось от царя, отблагодарив Романовых за данные ему свободы, приняв их как свободу от Бога.
Приход к власти Временного правительства петербургское духовенство отметило крестным ходом. Русская богема того времени уже не просто перенимала достижения Запада, а сама стала лидером европейского декаданса. Интеллигенция, как пишет В.И. Вернадский, “была даже не атеистична, она была арелигиозна”. Свое духовное крушение она с пафосом назвала “cеребряным веком”. Разложение и дезориентация русского общества были настолько глубокими, что даже донские казаки не откликнулись на призыв к борьбе с большевиками (которые потом жестоко их “отблагодарили”).
Поэтому победа России в Первой мировой войне, столь возможная по причине ее материальной мощи, была совершенно невозможна по причине ее духовной деградации. Дальнейшее существование русского государства в прежнем статусе явилось бы не торжеством Православия, а его гибелью. И совершенно закономерно Россия должна была попасть в плен государственного атеизма, чтобы зверствами атеистического террора выкорчевать из русской духовной и интеллектуальной элиты наслоения западного происхождения, сосредоточив церковную жизнь исключительно на богослужении и молитве, а интеллектуальную жизнь нации – на обеспечении роста производительных сил государства. И никакими политическими или экономическими причинами нельзя объяснить катастрофы 1917 года, кроме того, как только необходимостью смыть кровью все чуждое Православию в русской жизни. Православный историк должен объяснять события в мире не “творческой волей масс” и не “заговором масонов”, а волей Творца: “Если не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя.” (Втор. 28. 15).
Историю правления в России РСДРП – ВКПБ – КПСС надо рассматривать как историю своеобразного освобождения России против ее собственной воли от западного влияния западными же методами, поскольку своего учения в России в условиях ее полной духовной стагнации в то время не могло быть никакого в принципе. “Вечно живое” материалистическое учение марксизма было взято у Запада, ложность которого доказывалось хотя бы тем, что на самом Западе оно не имело успеха. Однако именно мессианство (ложное по своей сути) этого учения отвечало плоти и крови “ленинской гвардии”, ее нацеленности на мировую революцию - на захват власти во всем мире. Если западный путь к мировому господству этого “мессии” шел через власть денег, то восточный ее вариант шел через власть “рабочего класса”. В советской России к этой цели стремилось “самое образованное правительство в мире”.
Подхватив упавшую в ее руки власть, “ленинская гвардия” прежде всего уничтожила или выдворила за рубеж ненавистную ей русскую интеллектуальную и духовную элиту. Этим самым она выполнила свою историческую функцию (функцию хищника в природе), устранив основной проводник западного влияния в России. “Ленинская гвардия” хирургическим методом устранила раковую опухоль в теле России – пораженную Западом русскую интеллигенцию, о которой великий В.И. Вернадский писал: “Но не вернется и старая форма русской интеллигенции. Она погибла в обломках революции, и это хорошо, ибовина за многое, что совершилось и совершается, лежит на ней – старой русской интеллигенции.
Никогда в истории не было примера, чтобы мозг страны – интеллигенция - не понимала, подобно русской, всего блага, всей огромной важности государственности (к огромному сожалению, это мы часто видим и сегодня! – примечание и курсив мой – И.Н.)…Живя в огромном государстве, со столь же огромными естественными богатствами, интеллигенция совершенно не была связана с производительными силами страны, ничего не делая для развития этих сил.
И еще: русская интеллигенция была даже не атеистична, она была арелигиозна; она пыталась прожить, не замечая религиозных вопросов, замалчивая их. Так было. Но так не будет (курсив мой – И.Н.).” (Вернадский В.И. “ Русская интеллигенция и новая Россия (из доклада на съезде таврической научной ассоциации)”. В кн.: “Биосфера и ноосфера”, Рольф, М., 2002,с. 568-569). Последняя часть цитаты особенно многозначительна, поскольку самого Вернадского нельзя отнести к людям, для которых вопросы религии являлись первостепенно важными.
Однако после решения своей “задачи хищника” в русской истории кровавые аппетиты “ленинской гвардии” cтали опасны не только для России, но и для всего мира. Жажда крови у преемника Ленина – Троцкого порождала в его голове бред “мировой революции”. Поэтому (опять же по Божьему провидению) должна была пройти новая волна репрессий, которая должна была загнать в лагеря уже самих большевиков. Так пришел к власти Сталин, который был уже более близок к русской культуре: он вернул России великую русскую литературу, русскую музыку и даже стал открывать церкви. Сталин подчеркивал свою преемственность по отношению к Александру Невскому, Ивану Грозному и Петру I. Это позволило Сталину стать победителем в Великой Отечественной войне, что навсегда сделало его в русской истории национальным героем (не в пример победителям в гражданской войне).
Но, как и преемники Петра, преемники Сталина были чужды русскому духу. В хрущевскую “оттепель” церкви закрывались с не меньшим, если не с большим остервенением, чем в годы свирепства ВЧК. Угроза Хрущева показать “последнего попа” подобна сатанизму кожаных курток, обвешанных маузерами, и кликушеству воинствующих атеистов. Рецидив западничества, подражание Америке проявилось не только в стремлении насадить побольше кукурузы – “догнать и перегнать Америку по…”, но и в смене мировоззрения коммунистов. Секретари обкомов и райкомов сменили гимнастерки на дорогие костюмы, а коммунистическая партия стала привилегированным классом менеджеров, целью которых было уже не построение светлого будущего человечества, а их личное преуспеяние.
Вместо борьбы с Западом партийная верхушка стала пятой колонной Запада в России. Поэтому и должна была произойти перестройка “развитого социализма” в “криминальный капитализм”. В конце концов, материалистическая идеология коммунистов неминуемо вела к трансформации экспроприаторов в приватизаторов - большевиков в необольшевиков (бывших левых в современных “правых”).
Однако приход к власти продающих все и вся стал смертельно опасным для самого существования России. Максимализм, безнравственность в мышлении необольшевиков были воспитаны марксисткой идеологией экономических школ при ЦК КПСС. Развалив экономику, эти “младореформаторы” взялись разваливать то, что еще остается гордостью России – науку и образование. Эти “гении экономики” полагали, что надо не экономику поднимать до уровня нашей науки и образования, а, наоборот, науку и образование приводить (опустить) в соответствии с разрушенной экономикой, то есть свести к уровню развивающихся стран.
“Мы, христиане, знаем, что никакие экономические и социальные процессы не могут к лучшему изменить нашу жизнь, пока не изменится сам человек, “который должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в бога по благодати, или в зверя. В настоящий момент человечество стоит на перепутье. Оно должно окончательно определиться в ту или другую сторону…Чем надлежит быть вселенной – зверинцем или храмом? (курсив мой – И.Н.)” Эти удивительные слова написаны почти 100 лет назад, в начале ХХ века, и принадлежат русскому религиозному философу князю Евгению Трубецкому. Поставленный им вопрос звучит сегодня с особенной для нас силой и очевидностью.” (Мефодий, Митрополит Воронежский и Липецкий, Рождественское послание, 2002 г.).
Но именно непрерывно сменяющие друг друга вследствие их поочередного краха различные экономические преобразования стали основной заботой правящей верхушки СССР последних десятилетий. В конце концов, эта верхушка стала лидером в приватизации–экспроприации народного состояния. Они действительно превратили страну в зверинец и грабили народное достояние подобно новой национальной элите африканских стран, освободившихся от колониализма. Масштаб грабежа – масштаб расслоения общества можно оценить тем, что всего за несколько лет Москва стала вторым городом мира по количеству миллиардеров после Нью-Йорка – и это при несопоставимости экономик США и России! В целом же за годы развала экономики Россия по количеству миллиардеров заняла третье место после США и Германии, обогнав даже гораздо более мощную Японию. Какое же место занимает Россия по обнищанию народа, можно определить, решив математическую задачу, условия которой известны.
Единственным, но важным положительным результатом переориентировки управленческой элиты с политических методов управления на “экономические” стало освобождение церкви от атеистического гнета, что привело к восстановлению старых и строительству новых храмов и наполнению их паствой. Однако основная национальная проблема России последних веков так и не была затронута: русский ум остался мыслить в рамках западной парадигмы как в быту, так и, тем более, в науке, которая как “обоснование” атеизма для многих заменяет религию. События начала и конца XX века показали, что источник главной опасности для России находится не вне ее, не в “мировой закулисе”, а внутри – в неверующей в Бога интеллигенции, ставшей марионеткой врагов России.

Задача русской интеллигенции в формировании целостной русской нации

Конечно, неверующую интеллигенцию нельзя принимать за абсолютного врага. Ибо враг тот, кто действует сознательно и агрессивно. Но русская интеллигенция, как говорил, напомним, Вернадский, не столько атеистична, сколько арелигиозна. Она действует в своем большинстве больше спонтанно и неосознанно – по своей незрелости и связанной с этим своей оторванности от реалий, а не по враждебности. Но именно в такой среде при внесении в нее соответствующего катализатора и возникли силы, приведшие к трагедиям России как в начале, так и в конце ХХ века. Именно арелигиозная интеллигенция становится пятой колонной “мировой закулисы”.
Однако, несмотря на все это, русская интеллигенция вследствие причин душевного и духовного порядка никогда не сможет в принципе вписаться в иную цивилизацию. Здесь надо обратить особое внимание на все еще сохранившийся интерес современного русского ума к математике (подобно тому, как во времена Пушкина был всеобщим интерес к поэзии). Именно выcокий уровень русской математической школы (как и русской поэзии) и обязан неприземленности русского ума, в котором он явно противопоставлен западному уму, или как говорит крупнейший современный математик В.И. Арнольд, “традиционным для русской интеллигенции идеализмом (с точки зрения большинства наших западных коллег, просто глупостью” (Ответ академика В.И. Арнольда на вопросы анкеты Европейского математического общества об изменениях в Восточной Европе за последние 10 лет). Поэтому, чтобы обратить русский ум, русскую интеллигенцию к Православию, нужно обратить к нему сначала современное знание.
Проблема эта не простая, и осложняется она еще и отсутствием до настоящего времени развитого православного богословия науки, отвечающего современному ее уровню. В частности, в современных православных учебниках богословия проблема научного знания излагается путем прямого переписывания западных (католических и протестантских) представлений о научном знании. Для православных издана даже литература, в которой “для вдумчивого читателя” даны ссылки на соответствующую протестантскую литературу.
Современное богословие в России еще даже не восстановило дореволюционный уровень русского богословия, который был достаточно высоким. Но и этот уровень не может сегодня рассматриваться в качестве образца, поскольку “cеминарские и академические курсы XVIII и XIX в.в., написанные не только по латыни, но и под влиянием латинской схоластики, говорили неодобрительно о паламитском богословии. Мы не можем с великим сожалением не сознаться в долговременном схоластическом пленении нашей богословской науки” (Архимандрит Киприан (Керн) “Антропология св. Григория Паламы”, М., 1996 г. “Паломник”, с. 323). Полнота этого пленения определяется тем, что и сегодня можно встретить в учебниках богословия непонимание того, что “восточное предание никогда не проводило резкого различия между мистикой и богословием, между личным опытом познания Божественных тайн и догматами, утвержденными Церковью” (В.Н. Лосский. “Очерк мистического богословия Восточной церкви”, М., Центр СЭИ, с. 9), и что именно св. Григорий Палама придал окончательное выражение такому характеру православной духовности и является столпом мистического богословия, “проповедником благодати”.
Что же касается богословия науки и научного мировоззрения, то здесь узы западного плена сегодня еще более прочны. Обычно в нашей богословской литературе вопрос взаимоотношения науки и религии рассматривается как взаимоотношение между некоей абстрактной религией и некоей абстрактной наукой. Однако нет ни абстрактной религии, ни абстрактной науки. Принятие той или иной научной теории всегда связано с принятием того или иного мировоззрения, в основе которого лежит та или иная религиозная установка. Причина же такого абстрактного понимания проблемы взаимоотношения науки и религии в том, что эта проблема для многих современных православных авторов просто далека. Многие православные богословы имеют сугубо гуманитарное образование, а те из них, кто имел какое-то отношение к современной науке, фактически остаются носителями мышления, выработанного в этой же современной, то есть католической и протестантской науке.
Все это говорит о том, что современный период русской истории – период осмысления русской национальной идеи, формирования русского национального духа, свободных от западных влияний, находится, в лучшем случае, еще в начальной своей стадии. Более того, сегодня, в информационную эру, уже нельзя всегда однозначно, особенно для молодого поколения и малообразованной части общества, говорить о сохранении самобытности русской души - зомбирование этих слоев общества через СМИ и западную массовую (языческую) культуру идет полным ходом. Ведь даже компьютер – основной атрибут информационной эры – протезирующий гораздо большее количество примитивных функций мозга, чем, например, TV, настолько же усиливает возможности глубоко мыслящего, одаренного человека, насколько и атрофирует мышление и чувства человека, не обладающего таковыми возможностями. Это привело к тому, что, как показывает статистика, наиболее массовое применение компьютеров сегодня – это компьютерные игры, привлекающие еще неразвитую молодежь. Возможность непрерывно и зрелищно убивать полностью поглощает эти головы. Как известно, компьютерные военные игры были созданы для воспитания жестокости в новом поколении американского народа после того, как предыдущее отказалось воевать во Вьетнаме. Сейчас вторжение в Ирак, у которого так и не нашли ОМП, стало предметом национальной эйфории, а заснятые в разных ракурсах таран и последующее вертикальное обрушение башен ВТЦ мало у кого из американцев вызывает какие–либо подозрения, какие-либо сомнения в виновности арабов, которые, несомненно, здесь были задействованы. Это не имеющее до сих пор однозначного толкования событие успешно сработало в качестве достаточного обоснования для нарушения США всех норм международного права.
То есть действительно, как уже сказано, массовое применение компьютеров, протезируя примитивные функции интеллекта, увеличивая их возможности, поглощает и порабощает ими, тем самым, внимание масс. Именно компьютерные войны и открыли возможность получать прибыль от огромных военных расходов США, превышающих расходы всех вместе взятых стран мира. Таким образом, международное право было заменено на правила компьютерных игр.
Поэтому задачу формирования национальной идеи может решить только неподверженная вестернизации наиболее образованная часть русского общества - православная интеллигенция. Именно в формировании национальной русской интеллигенции, православной по духу, и должен был заключаться весь смысл трагического XX века в истории России. Именно об этом В.И. Вернадский (роль которого в русской науке можно сравнить с ролью А.С. Пушкина в русской литературе и который сам, как и Пушкин, не лишен был болезней всякого русского по западному образованного человека) писал как будто для нас еще в 1920 году: “Новая интеллигенция отдаст свои силы, свои знания великой работе по развитию производительных сил государства. Черты этой интеллигенции вырисовываются. Замечающийся сейчас интерес к религиозным вопросам, попытки возрождения реального Православия являются фактом громадной важности. Напрасно многие боятся этого как симптома реакции и застоя. Нет. История говорит нам, что человеческая мысль в области научного знания может постигать новое, а не топтаться на одном месте, только если рядом с научным творчеством идет широкое творчество религиозное. И теперешнее религиозное движение в России таит в себе залог будущего расцвета русской науки” (Вернадский В.И. “Русская интеллигенция и новая Россия (из доклада на съезде таврической научной ассоциации)”. В кн.: “Биосфера и ноосфера”, Рольф, М., 2002,с. 568-569).
Если в России не сформируется православная по духу национальная интеллигенция как основа русской государственности, как основной работник в воплощении национальной идеи в науке, искусстве и литературе, в развитии производительных сил, в создании щита и меча государства – Россия погибнет.
Надежду на такую возможность потенциала русской интеллигенции дают такие явления в русской истории, как Пушкин и Вернадский, которых, конечно, надо рассматривать не как примеры воплощения православного духа, а как гениев русской интеллигенции, которая искала и давала именно русское осмысление глобальных проблем современного им мира. И для формирования новой интеллигенции, воспитанной в Православии и представляющей собой основную производительную силу русского государства, должна быть создана ее богословская основа, - а в начале хотя бы принципы этой основы - пронизанная христианской религией наука.
Русская интеллигенция только потому и отошла от Православия и отвернулась от царя, что не могла соединить (что совершенно невозможно) восточно-христианское богомыслие с навязанной ей чуждой Православию западной образованностью. Ведь разрушению устойчивой структуры государства предшествует разрушение устойчивой структуры знания. Точно также и созданию устойчивой структуры государства предшествует создание устойчивой структуры знания. И создание православной основы научного знания, и создание новой интеллигенции – это взаимосвязанный процесс, ибо создать новую науку может только сама интеллигенция, преобразуя себя, свою духовную жизнь. Этим самым национальная интеллигенция сформирует не только себя, но и завершит процесс формирования целостной русской нации.
Русская интеллигенция должна побороть в себе основную свою болезнь – преклонение перед Западом. Эта болезнь связана с тем, что по западному образованная интеллигенция осознает мировую культуру лишь в пределах двух-трех последних веков и не подозревает, что основы мировой культуры заложены и развивались на протяжении во много раз большего предшествующего исторического периода и отнюдь не в Западной Европе.
Другой формой болезни интеллигенции, получившей сегодня широкое распространение, является обращение к восточному оккультизму, что в значительной степени спровоцировано его культивированием среди интеллигенции спецслужбами с целью отвлечения ее от Православия. Это направление, казалось бы, противоположное западному рационализму, на самом деле еще более рационалистично, поскольку рационализирует уже не ум, а чувства человека. В отличие от западного рационализма, родившегося в жестокой борьбе западного христианства с язычеством, восточный оккультизм имеет, наоборот, языческие корни. Поэтому для русского христианства язычество из-за особо душевного склада русского характера составляет сегодня (о чем будет уделено особое внимание в третьей части книги) особую опасность.
В связи с этим необходимо обратить особое внимание и на обусловленный маловерием рецидив болезни арелигиозности, заключающийся в обвинении во всех бедах России “мировой закулисы” (конечно же существующей, но отнюдь не всесильной) и обращение к национализму не православному, а языческому.
Все вместе это позволяет интеллигенции оставаться в своей любимой позе обвинения всех и вся вместо того, чтобы принять на себя тяжкие вериги духовного труда над собой. И лидером в этом духовном труде должна быть именно научная и научно-техническая интеллигенция, которая даже в силу своей профессии больше понимает проблемы технотронного века, проблемы развития производительных сил России и укрепления ее государственности. Интеллигенция же гуманитарных профессий до сих пор в своей основной массе, подменяя православное понятие неповторимости целостной личности чуждым Православию понятием одиночества атомарной индивидуальности, рассматривает приверженность идее государственности как признак ограниченности личности. Научно-технические же проблемы и проблемы развития производительных сил эта интеллигенция воспринимает по мифам, намеренно создаваемыми СМИ. Как пишет протоирей Всеволод Чаплин (зам.председателя ОВЦС МП), “либеральная интеллигенция, за последние годы перешедшая от симпатии к Церкви, гонимой в советское время, к радикальному ее неприятию” вплоть до того, что проповедует “сознательную сексуальную распущенность”, поскольку она “неотрывна от политической, экономической и идеологической свободы” (“Религия и СМИ”).
И по этой же причине ясно, что основной труд должна взять на себя не столько научно-техническая и гуманитарная интеллигенция столиц, жизненный кругозор которой часто ограничен жизнью соответствующих слоев этих столиц и заграницы, сколько интеллигенция провинциальной, особенно Восточной и Азиатской России - Поволжья, Урала, Сибири, более непосредственно участвующая в создании производительных сил и потому принимающая и ощущающая свое единство со всей Россией. С этим также согласуется общий перенос активности сегодняшнего мира на Восток. И для нового азиацентричного мира переработанная русским духом европейская культура может стать гораздо более близкой, понятной и потому приемлемой. И не только в связи с будущим новым восточным периодом русской истории необходимо, наконец, ответственно подумать о том, чтобы Сибирь была бы не только дойной коровой казны, а и объектом серьезных капитальных вложений, чтобы остановить процесс бесшумной, а потому и крайне опасной для существования русского государства уже в первых десятилетиях XXI века, китайской агрессии. И здесь нельзя не вспомнить, что Петр I, начиная западный (северо-западный, если сказать точнее) период русской истории, построил столицу именно на северо-западной границе страны.
И как уже говорилось выше, современная западная мысль, а за ней и известная часть русской интеллигенции, осознав тупик рационализма, обращается (конечно, в свою меру) к достижениям пантеистического холистического мышления древневосточных цивилизаций, окончательно теряя при этом христианские основы своей культуры, окончательно капитулируя перед наступлением язычества. В этой ситуации историческая задача России и состоит не только в возвращении и сохранении в новых условиях своей православной основы, но и в свидетельствовании Православия – незамутненного христианства всему современному миру, в котором в качестве мировоззрения превалирует научное мировоззрение (либо рационалистическое, либо холистическое).
Историческая роль России в нашу эру имеет тот же смысл, что и роль еврейского народа в истории Ветхого Завета: свидетельствование современному миру истинной веры в Бога.

Часть первая. Россия в современном мире

Три этапа на пути Православия

Cегодняшний мир - окружающая нас техногенная и идеологическая среда – создана католиками и протестантами. Православие с падением Византии перестало оказывать активное влияние на мир и заняло круговую оборону. Часто бездумно перенятые у Запада новшества, чужеродные по определению, приводили к потере ориентиров, к катаклизмам. Поэтому сохранение, собирание прошлого стало основой православной психологии.
Однако “Византия никак не может считаться только прошлым, завершенной главой церковной истории. Она не только продолжает жить в Православной Церкви, но, в известном смысле, до сих пор определяет само Православие, составляя его историческую форму” (Прот. Александр Шмеман. “Исторический путь Православия”, Изд-во имени Чехова, Нью-Йорк, 1954, с. 243-244).
Далее о. Александр пишет: “Византийский период должен быть признан решающим в истории Православия, эпохой кристаллизации церковной жизни (курсив мой – И.Н).” Современный же путь Православия он характеризует следующим образом: “От Хомякова, которого Самарин назвал ”учителем Церкви” до русских философов и богословов 20-века – ее (русской мысли – прим. мое -И.Н.) темой становится вселенская истина всеобъемлющего, последнего христианского“синтеза” (курсив мой – И.Н.)… На историческом пути Православия сейчас “русская глава”, конечно, завершающая, последняя” (c. 286-387).
Итак, “русская глава”. Конечно, не решающая (в становлении Православия), но не менее важная в его судьбе – как завершающая на eго историческом пути.
Византийский период, как отмечено выше, был именно эпохой кристаллизации церковной жизни, но не мирской жизни, не жизни православного государства. В византийский период был сформирован весь чин Литургии, весь годичный круг ежедневных служб, то есть вся ежедневная жизнь Церкви. В этот период был составлен Символ веры, составлен основной набор молитв, собран опыт духовной борьбы подвижников веры, без которого сегодня нельзя представить монашескую жизнь. Но, достигнув высот в церковной и монашеской жизни, Византия не справилась с миром, с жизнью за церковной оградой. Это и привело к ее гибели. Как показала история, именно проблема православного строительства государства до сих пор была камнем преткновения в истории Православия, и именно эта проблема оказалась решающей в завершении византийского периода Православия. И именно эта проблема является источником всех бед русской истории. И чтобы состоялся всеобъемлющий христианский “синтез”, составляющий предмет русской главы, необходимо, конечно, не строительство “царства Божия на земле”, а именно, выполнение этапа православного синтеза (а не покорения!) этого мира и поэтому свидетельствования миру истин Православия на языке этого мира, а не на языке византийского богословия. “И проповедано будет сие Евангелие Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам (курсив мой – И.Н.); и тогда придет конец” (Мф. 24. 14).
Процесс распространения христианской проповеди по всему миру есть позитивная, восходящая составляющая всемирной истории, однако существует и негативная, нисходящая составляющая всемирной истории, также указанная в Евангелии, – процесс погружения человечества в грех, процесс исчезновения веры, так, что “Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?” (Лк. 18. 8). То есть распространение Евангелия во времени и в пространстве земной истории человечества нередко сопряжено с искажением его смысла.
Так, при распространении Православия в латинской Европе возникло католичество, при распространении католичества в германские народы возникло протестанство. Однако те же протестанты считают, что именно они проповедуют миру истину христианства, освобожденную от искажений ее католической церковью. В частности, протестантский креационизм действительно использует язык этого мира – язык современной науки. Но современная наука автономна от веры в Бога, и именно эта автономия и послужила платформой для строительства здания современного знания. Поэтому такое свидетельствование, априори отсекающее себя от Истины, не может привести к Истине. Протестанты, намереваясь исправить искажения христианства в католической Церкви, на самом деле развили их в себе еще глубже. Рассудочное исповедание размывает веру, уводит от веры. Именно это мы и видим на Западе.
И наука, автономная от веры, сама возникшая в процессе отхода католичества от Истины, естественно, не может быть единственно возможной и, тем более, истинной наукой. Чтобы увидеть это, необходимо вернуться к временам единой нераздельной Церкви, к временам целостного познания мира, которое было присуще этой Церкви. Необходимо вернуться к апостольским временам и проследить весь путь, пройденный Церковью до сегодняшнего дня.
На историческом пути Православной Церкви можно выделить три этапа, или три периода распространения Евангелия: периоды апостолов, Отцов Церкви и современный период. Эти периоды распространения (позитивная составляющая истории) необходимо рассматривать на фоне возрастания негативной составляющей истории деградации веры.
Апостольский период включает не только время жизни апостолов, но и переходный период от времени евхаристии апостолов, когда о записях молитв не могло быть и речи, до создания литургистами-реформаторами богослужения четкой структуры литургий с разработанными выражениями в молитвах, записанных и узаконенных в качестве традиционной канонизированной нормы.
Период Отцов Церкви охватывает время создания подробно разработанного евхаристического богослужения, порядок которого записан на греческом языке, время формулирования Символа веры и разработки основных понятий православного богословия на фундаменте эллинской философии. Этот период продолжался до падения Византии и включал церковную жизнь Московской Руси до XV-XVI веков, когда евхаристия была основой и завершением всей богослужебной жизни христиан.
Современный период уже характеризуется расцерковлением быта православных христиан под влиянием западной цивилизации, терявшей свою христианскую основу в ходе развития рационального знания, основанного на его автономии мира от веры. Сознание современного мирянина в его активной деятельности в мире, в его быту все более полно контролируется современной наукой, автономной от веры. Именно поэтому для преодоления дуализма его психологии необходима разработка науки, опирающейся на веру, а не безразличной или даже враждебной к ней.
Из характеристики этапов пути Православия у кого–то может возникнуть впечатление, что апостольский период – это период еще неразвитой церковной жизни, что, конечно же, полный абсурд. Церковь это не общественный институт, а тело Христово. Первые христиане, непосредственно общавшиеся со Христом и его апостолами, бывшие непосредственными свидетелями жизни Бога на земле, водимые благодатью Духа Святого, не нуждались и не могли выражать свои чувства в строго установленных канонах, введение которых потребовалось уже после некоторого угасания духовной жизни и ее рационализации, - с одной стороны. А с другой стороны, христианство в послеапостольский период становилось с течением времени религией не только и не столько евреев, но скорее религией греков, сирийцев, армян, коптов и других народов с другим внутренним складом, другим типом мышления и языка. В целом это был переход от христианства сынов Сима, мистичных, с буквальным восприятием и конкретным мышлением, к христианству сынов Иафета, более рациональных, с более высокой культурой мышления и освоивших в значительной мере достижения древних цивилизаций.
Греки обладали высокоразвитой понятийной базой, что и потребовало для них проведения исследования текста Откровения и непосредственного духовного опыта подвижников Православия первых веков на базе наиболее богатого и развитого в мире языка - языка Платона, Аристотеля, Плотина. Эту задачу и выполнила блестящая плеяда византийских богословов, обогатив при этом и саму понятийную базу и язык эллинов.
Завершение, а значит, и вершина византийской мысли - богословие св. Григория Паламы увенчало, как пишет В. Лосский, “длительную традицию святоотеческой борьбы за преодоление платоновского дуализма, дуализма между чувственным и умопостигаемым, чувством и разумом, материей и духом” (“Боговидение”, М., Изд-во Свято-Владимирского Братства, 1995, с. 116-117). То есть в византийский период была разрушена основа для противоречия между познанием чувственно воспринимаемого и умопостигаемого миров, существовавшая на начальном его этапе, когда мистика Откровения еще не могла быть воспринята в научных понятиях эллинской философии.
В современный период познание чувственно воспринимаемого мира (и это касается, в первую очередь, естествознания) на базе романо-германских языков неизмеримо продвинулось вперед. В то же время, знание умопостигаемого мира в значительной мере сегодня даже утрачено (как из-за обеднения духовной жизни, так и из-за связанной с этим утратой ведущей роли древнегреческого языка). В итоге разделение между наукой и верой в настоящее время достигло своего максимума за всю историю Православия. Это разделение не существует в протестантстве, которое полностью приняло методологию мышления современной науки, и противоречиво оценивается в католичестве, принципиально признающего это разделение, но не отвергающего современную науку в принципе.
К сожалению, в православной литературе (даже учебной!) часто можно встретить попытки приглаживания противоречия между верой и по определению автономной от веры современной науки, а то и встретить славословия этой науке, рожденной, якобы, самим христианским подходом к познанию мира. Но христианский подход к познанию мира не может исходить из принципа автономии этого познания (как в космологии, так и в антропологии в целом, так и в каждой науке в отдельности) от веры! Если и можно говорить о связи христианства с современной наукой, то только как об искажении западного христианства в результате его участия в процессе формирования современной рациональной науки из языческой античной науки и мистики (астрологии, алхимии) Средневековья.
Разрешить противоречие, разрешить кризис между наукой и верой сегодня, то есть осуществить православное осмысление мира – задача русского Православия, русской науки. И в этом - основная новизна русской главы в истории Православия.
В создании православной науки, конечно, наиболее принципиальные проблемы существуют в создании православного естествознания, ибо именно знания о природе в последние века наиболее сильно увеличились в объеме. Проблемы же антропологии - наук о человеке -в значительной степени сводятся, в большей степени, к восстановлению (но и, конечно, и к развитию с учетом новых данных) и возможно более полному изложению в современных понятиях богатейшего наследия духовного опыта подвижников Православия первых веков, наследия византийского богословия.
В целом же создание православной науки (как знания, изложенного в слове) соответствует, как будет более подробно сказано во второй части, уровню познания подавляющего числа современных православных, отвечающего словесной и умно-сердечной молитве, но не высшей молитве – созерцательной.

Новая страница новейшей истории

Россия сегодня переживает кризисный период своей истории. И как было сказано выше, истоки этого кризиса - внутри России, в самом ее сознании, пораженном влияниями извне. Но само поражение стало возможным только благодаря расслабленности собственного духа. Поэтому никак нельзя искать врага вне России.
Однако Россия находится во враждебном и сильном, как никогда, окружении. И поэтому многие видят главного врага в этом окружении. Тем более, что происходящие сегодня в мире события вызывают серьезную тревогу. Расчленение Югославии, сформированной И. Б. Тито по образцу СССР, расчленение, при котором Запад выступил единым фронтом и которое не могло не повлиять на события русской истории. Агрессия в Ираке, когда ядро Европы – Франция и Германия - уже отошло от поддержки США, также не может не иметь последствий для русской истории, правда уже более благоприятных, чем в первом случае.
Конечно, распад Югославии в значительной степени есть продолжение распада Австро-Венгерской империи, но и распад СССР не в меньшей степени предопределен распадом Российской империи. Все события прошлых веков в Европе (а сегодня и во всем мире) во времени и в пространстве сильно взаимосвязаны друг с другом, ибо являются следствием единого духовного процесса.
Рассматривая события в истории Европы укрупненно и в целом, естественно поделить Европу на возможно крупные регионы, имеющие более тесную общность, чем вся Европа в целом: Cевер, Юг, Запад, Центр, Восток.
Основные события античной истории Европы протекали на ее Юге и были тесно связаны с Ближним Востоком. Затем в Новое время первенство перешло к Северу и Центру, причем, энергетический центр в ходе истории Нового времени здесь перемещался от Западной Европы к Центральной, а затем и к Восточной. Соответственно, историю Нового времени в целом можно разделить (не характеризуя здесь внутренние, духовные движущие силы борющихся наций, различия между которыми слишком очевидны) на периоды последовательного доминирования Западной Европы, Центральной, а затем Восточной Европы. На последнем - новейшем периоде большое значение в его истории имеет также новый центр сил воздействия на Европу – США.
Новейший период истории Европы начался, как следует из сказанного, противостоянием Центральной Европы и Восточной, а именно, борьбой за свои ценности в европейской культуре и, прежде всего, между немцами и славянами. Энергия этого кровопролитного противостояния вылилась в две мировые войны и завершилась, в конце концов, победой славян (если ограничиваться европейским масштабом событий) во Второй мировой войне, а именно СССР и Югославии. Эта победа в сумме связанных с ней событий стоила победителям неисчислимых человеческих страданий и жизней. Жертвенность славян потопила в своей крови, в своем поту германскую военную машину. Как всегда, победа над врагом - это, прежде всего, победа над самим собой.
В целом же движение эпицентра событий европейской истории с Юга на Север характеризуется победой рационального мышления, позволившей европейской культуре стать движущей силой в формировании современной цивилизации, а движение с Запада на Восток обусловливается, наоборот, отказом от ограниченности рационализма и достижением новых горизонтов европейской культуры, более полно раскрывающих для всего мира ее христианскую основу.
Ясно, что следующий - сегодняшний период европейской истории, уже с доминирующим участием нового центра сил – США, должен иметь целью реванш, низвержение победителей, точно так же, как эти победители в свое время свергли своих предшественников. Уже свершившимися событиями этого процесса являются развал СССР и Югославии. Но Россия, оставшаяся от СССР, – это не Сербия, оставшаяся от Югославии! Поэтому задача США - как лидера современной истории и носителя протестантского варианта западного христианства – осталась, по существу, не решенной.
Однако борьба мировых гигантов не могла не втянуть новые силы, - и уже совсем не христианские, - в этот конфликт. В завязавшуюся борьбу оказался вовлеченным весь мир.
Война в Ираке, открывшая (вслед за бомбардировкой Югославии) следующую страницу новейшей истории, – это, казалось бы, продолжение противостояния Север – Юг, начавшееся еще в конце прошлого века и которое должно сменить противостояние Запад – Восток (как и предупреждал еще де Голль). Назревавшее в потенции противостояние Север – Юг было спровоцировано борьбой США и СССР за влияние в Южной Азии, в частности, в Афганистане. Ведь злополучный бен Ладан – не что иное, как создание американских спецслужб. Более того, и сейчас эти службы нещадно его эксплуатируют, например, в связи с супероперацией 11 сентября 2001 года. Именно эта операция и придала необратимость назревавшему противостоянию Север – Юг, а на самом деле войне между христианским и мусульманским мирами. Эта операция призвана запустить механизм перекройки мира в более обширном масштабе, чем перекройка мира, запущенная убийством эрцгерцога Австрийского Франца Фердинанда и его жены Софии членами тайного общества “Черная рука” в Сараеве в 1914 году.
Если первая перекройка была запущена с использованием противоречий Запад-Восток, то вторая – с использовнием противоречий Север-Юг. Если в начале ХIХ века к мировому господству рвалась Франция, а в XX - Германия, то в начале XXI к нему уже гораздо ближе Америка. И как всегда на пути гегемона стоит Россия, - удерживающий фактор, без разрушения которого никакой гегемон не может чувствовать себя таковым.
Неужели бен Ладан - этакий Али Баба, живущий в пещерах Афганистана и время от времени демонстрируемый с непременным калашниковым по TV (не TV, а кукольный театр!) ответственен за одновременный угон в США нескольких пассажирских лайнеров “с помощью пластиковых ножей” и других “cупертрюков”? (см. достаточно подробные анализы, например, хотя бы: EIRNA - "Executive Intelligence Review" Nachrichtenagentur GmbH под заголовком: "11 сентября – ложь по соображениям государственной целесообразности и ее роковые последствия"; Анютин Юлиан “Направленность, причины и цели кампании, связанной с событиями в США 11 сентября 2001 года. (Информационно-аналитический обзор)”, Евразийский вестник N19, 2001; Мейссан Тьерри “11 сентября 2001 года чудовищная махинация”, М., “Карно”, 2003; сайт: serendipity.li/wtcr.html).
Вот мнение начальника советской военной контрразведки А. Жардецкого: "Я не исключал бы того, что к терактам в Нью-Йорке и Вашингтоне причастен кто-то из сотрудников американских спецслужб. Иначе как объяснить, например, вот такой факт. "Боинги", ставшие орудием террористов, оснащены специальным устройством, которое кодирует систему взлета и следования по курсу в течение заданного времени. Код - комбинация из шести цифр. Командир корабля получает его лично от диспетчера аэродрома перед вылетом. Не введя эти цифры, пилот, во-первых, не сможет вырулить и взлететь. Во-вторых, после ввода шифра он в течение примерно 20 минут не имеет возможности отклониться от заданного курса. Единственное, что ему разрешается - увеличить высоту в пределах своего коридора. Кончается время шифра - можно поменять курс. А что было 11 сентября? Самолеты взлетали на Лос-Анджелес и спустя минуту-другую поворачивали на Нью-Йорк. О чем это говорит? О том, что террористы знали коды. А знать коды - значит иметь своих людей в диспетчерской службе. Кроме того, установлено, что в АСУ полетами была введена программа, которая не позволяла обнаружить непрофессиональное проникновение в нее. Возможно, стоит говорить не о причастности спецслужб или предательстве в их рядах, а о просчетах. Известно, что среди авиадиспетчеров проводится агентурная оперативная работа ФБР. Тем не менее, о многомесячной подготовке терактов, в которых были задействованы десятки, если не сотни человек, американские спецслужбы ничего не знали. Не было утечек, не поступали агентурные данные..." ("Общая газета" № 40. 2001 г. Цит. по: "Русский вестник" № 40-41, 2001 г., стр.4.).
Чтобы ответить на вопрос: “кто же организатор угонов?” - надо спросить: “а кому это выгодно?” А чтобы получить ответ уже на этот вопрос – надо ответить на следующий: “а что произошло после этого?” А произошло вот что: малоэффективные в военном отношении, но весьма выигрышные в создании образа врага бомбардировки гор Афганистана (если, конечно, не считать спровоцированные весьма неприятные для соседних стран метеорологические и сейсмические события и резкое увеличение производства наркотиков в самом Афганистане), а затем открытая подготовка к войне с Ираком, обвиненного в пособничестве террористам. Президент Буш объявил, что Ирак представляет прямую военную угрозу США. Но всем ясно, что военный потенциал Ирака имеет значение только для Ближнего Востока, где он только и может представлять действительную опасность, в частности, Израилю, но не США – супердержаве, расположенной на другом континенте и на другой половине земного шара (если конечно, Саддам не вручил упомянутый автомат Калашникова бен Ладану!).
Как оказалось, громогласные публичные обвинения Ирака в наличии оружия массового поражения, послужившие оправданием для агрессии, были построены на сознательном искажении данных разведки и, естественно, не подтвердились, несмотря на тщательные их поиски, после капитуляции иракских войск, в первую очередь обусловленной подкупом высокопоставленных чинов иракской армии. Однако поражение Ирака не ставит точку на событиях войны на Ближнем Востоке, а порождает новые, во много раз более мощные силы в борьбе Юга с Севером. Партизанская война в послесаддамовском Ираке выбивает всякую почву из под идеи оправдания американской агрессии. Однако и уход США из Ирака породит цепную реакцию насилия на всем Ближнем Востоке. И этот тупик обусловлен ограниченностью всего западного мировоззрения, которое сегодня проявляется как в понимании общественных, так и, как будет показано во второй части, в понимании природных процессов.
Цинизм агрессоров напоминает самые ужасные страницы мировой истории и сам, конечно, навсегда войдет в нее в качестве одной из самых темных ее страниц. Здесь надо также отметить практически непосредственно последовавшие вслед за 11 сентября 2001 года и непосредственно перед нагнетанием обстановки вокруг Ирака события “вашингтонский снайпер” и “Норд - Ост”. События, хотя и менее масштабные, но столь же резко отличающиеся по своей дерзости и жестокости от всего подобного, случавшегося ранее, и поэтому не менее эффектные по воздействию на общественное сознание. Время этих происшествий и их почерк могут натолкнуть на мысль: не являлись ли все эти события постановками in situ? Разве операция “Норд Ост” и вообще вся чеченская война, да и все проблемы, связанные с “жемчужиной Европы”, не явились ли причиной того, что в России выступления против войны в Ираке были самыми малочисленными в Европе? Правда, на правительственном уровне Россия твердо встала на сторону Франции и Германии, отношение которых к агрессору было уже иным, нежели к Гитлеру, введшего в начале ХХ века войска в Чехословакию.
Из самых последних событий нельзя не заметить того, что ужас Беслана определенно повлиял на ход избирательной компании в США 2004 года и что все комментаторы отметили, что появление бен Ладана на экранах TV непосредственно перед выборами 2004 года с угрозами террактов после сравнительно продолжительного молчания явно сыграло в пользу одного из кандидатов.
Не настаивая на той или иной версии о конкретных авторах событий 11 сентября, можно смело утверждать, что в любом случае бен Ладан, самостоятельно или как кукла-марионетка, движимая за ниточки кукловодом в черном, - истинными авторами события являются те, кто использует самого бен Ладана в своих целях. Причем под бен Ладаном надо понимать здесь не конкретного человека, а все, что принято сегодня ему инкриминировать.
Основным же и наиболее определенным выводом из нападения на Ирак (как и на Югославию!) является то, что независимо от того, какими являются истинные причины и истинные цели этой агрессии, ясно одно: США для достижения своих целей в этом мире считают сегодня без всяких сомнений для себя возможным применять военную силу. Другое дело, что они совершенно не способны оценивать долгосрочные последствия применения этой силы. Это показала не только новейшая история (Вьетнам, Югославия, Афганистан, Ирак), но и вся история Соединенных Штатов.
Уничтожение непокорившегося аборигенного населения Америки и насильственный ввоз африканцев позволили США на заре своей истории решить сиюминутные проблемы с рабочей силой, но породили уже иные, и глобальные по своим масштабам проблемы, которые сегодня неотвратимо ведут к полному изменению расового состава населения США, которое уже через несколько десятилетий приведет к окончательной деградации остатков европейского культурного наследства. Как свидетельствует академик Арнольд, у истоков примитивизации американской системы образования стоит второй президент США Томас Джефферсон, отец- основатель США, творец конституции, идеолог независимости, заявивший: “Я точно знаю, что ни один негр никогда не сможет понять Евклида и разобраться в его геометрии”. Далее академик пишет: ”Из-за этого американцы вынуждены отвергать Евклида, математику и геометрию, которые заменяются знанием того, на какую кнопку надо нажимать”. (“Россия станет Америкой, если забросит математику” http://panorama.ru/new/art57.html). Современные же процессы американизации мира (охватившие сегодня не только науку, но и все области культуры), по мнению Арнольда, сходны с разрушением Римом эллинской культуры.
Глобальные последствия американской политики с позиции силы прошлых столетий для мировой истории, для мировой культуры поистине катастрофичны. Еще более опасными являются последствия этой политики сегодня. И Ирак этому яркий пример. Захват Ирака втянул весь мир в глобальный кризис современной цивилизации.

Духовные основы современной истории

Чтобы определить сценаристов происходящих событий, надо спросить: “Кому сегодня выгодна смертельная схватка между христианами и мусульманами?” Обычно при поисках причин глобальных конфликтов обращаются к тем или иным геополитическим теориям. Но геополитика (что бы ни говорили ее отцы-основатели) с точки зрения Православия есть ни что иное, как земное проявление духовного противоборства. И события в сегодняшнем мире, как и вся человеческая история и, в частности, многовековые войны христианских и мусульманских народов в прошлом, являют нагляднейшее тому доказательство. А тысячелетия истории еврейского народа не оставляют камня на камне от любой геополитической теории, которые во всех политических событиях акцентируют внимание на географические факторы, не осознавая первенства фактора духовного.
Итак, англо–саксы, всегда отличавшиеся смелостью, безрассудно бросились на подставленного им врага. Но Россия с ее проблемами Кавказа и Татарстана должна понимать, что поражение или даже отсутствие успеха США в Ираке может только осложнить ее собственные проблемы. Но и англо-саксы должны понять, что они есть часть христианского мира, который они и должны защищать, а не таскать каштаны из огня, в котором можно и сгореть. Возможно, они уже это поняли, уволив председателя Совета по оборонной политике при министерстве обороны США Ричарда Перла, имевшего непосредственное отношение к планированию вторжения в Ирак, и названного в прессе "князем тьмы". Возможно, “Белый дом почувствовал, что ставшая предметом обсуждения в СМИ психологическая зависимость президента США от сплоченной группы Р.Перла - П.Волфовица - Д.Фейтса наряду с обвинениями группы в том, что она подменяет лояльность Соединенным Штатам лояльностью другой стране (Израилю) грозит Джорджу Бушу-младшему, как минимум, потерей в 2004 году президентского поста ” (В. Максименко “Вторжение в Ирак”, “Православие. Ru”). Но, как оказалось потом (и что весьма примечательно), события 11 сентября 2001 года и последующая война в Ираке только укрепили позиции Буша в борьбе за президентский пост с Джоном Керри - участником и противником войны во Вьетнаме!
Также примечательно в связи со всем этим, что сенатор-республиканец крайне правого крыла Бьюкенан обвинил в стремлении развязать войну произраильское лобби в администрации президента, а конгрессмен-демократ Джеймс Моран (James Moran) тоже заявил, что это "влиятельное еврейское лобби втянуло Вашингтон в войну". К этому надо добавить, что абсолютное большинство еврейских организаций США (сообщалось, что за исключением только одной: "Фонда поддержки Голливуда") высказали поддержку политики государства в отношении Ирака. Здесь надо также учесть мнение части американских евангелистов, которые выдают себя за чуть ли не главных союзников евреев, и выступающих, кроме того, за полный израильский контроль над палестинскими территориями. Однако этот странный вид "христианского сионизма" движет идеология, весьма далекая от сионизма Герцля. Оказывается, евреи "нужны" потому, что, согласно догматике этого течения, без сбора всех евреев в Палестине и принятия ими христианства невозможен Апокалипсис, наступление которого американские евангелисты пытаются приблизить!
Все это не могло не привести к укреплению в мире (в том числе, как видим, и в США) мнения о главном источнике напряженности в мире. Так, согласно итогам опроса, проведенного Европейской комиссией, 59% опрошенных заявили, что, по их мнению, угроза миру исходит от Израиля, 54% указали на Северную Корею и Иран, 5 % - на Ирак, на пятом месте оказался Афганистан, а на шестом – США. Опрашиваемым предлагалось ответить на 15 вопросов, касавшихся самых различных тем: от законности интервенции в Ирак, управления восстановлением страны, до оценки опасности терроризма и обстановки на Ближнем Востоке. Анкета была представлена 7 500 гражданам Европейского союза в период с 8 по 16 октября 2003 года. Весьма примечательно, что израильский министр по делам еврейских общин в диаспоре Натан Щаранский фактически подтвердил результаты этого опроса, заявив: "Тот факт, что большинство европейцев видит Израиль как основную угрозу миру, а не государство, которое финансирует терроризм, и не диктаторов, которые угрожают применить оружие массового поражения, лишь еще одно доказательство того, что за "политической "критикой Израиля просматривается простой антисемитизм…Как в прошлом евреи воспринимались как "дьявол", несущий ответственность за все беды мира, так и сейчас "цивилизованный" мир обвиняет еврейское государство, Израиль, в проблемах, стоящих перед миром” (3.11.2003 13:16 .NEWSru.com.).
В этом заявлении израильский министр выражает свое видение христианского отношения к еврейскому вопросу. Что же касается истинно христианской - православной трактовки этой проблемы, то, как пишет прот. Сергей Булгаков, “отвергшийся Христа Израиль вооружается орудием князя мира сего, занимает его престол. Вся неодолимость стихии еврейства, его одаренность и сила, будучи направленными к земному владычеству, выражается в культе золотого тельца, ведомого ему изначально в качестве ветхозаветного искушения еще у подножия Синая. Власть денег, маммона являются всемирной властью еврейства”. (С.Н.Булгаков “Гонение на Израиль” (догматический очерк), в кн.: протоиерей Сергий Булгаков “Христианство и еврейский вопрос”, YMCA-Press, Paris, 1991). Из этих слов следует, что христианству присущ не “простой антисемитизм”, а присуще именно неприятие служения мамоне вообще кем бы то ни было, ибо Хриcтос сказал: “Никто не может служить двум господам : ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить (курсив мой – И.Н.); или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне” (Мф. 6. 24). Да как может христианин равнодушно относиться к подобной ненависти к Богу, отвергнувших Его евреев! Но, конечно, христианин должен при этом ненавидеть именно сам грех, а не его носителя – человека, которого он должен не оправдывать, но по христиански любить и, если и обличать его, то в первую очередь, собственным примером жертвенного служения Богу.
Здесь необходимо также подчеркнуть, что вышеприведенные мнения о роли Израиля в современном мире совсем не означают “простой антисемитизм” (в терминологии Н. Щаранского), а объективный анализ современной ситуации. В частности, трудно обвинить С.Н. Булгакова ни в “простом антисемитизме”, ни в каком-то ином, ибо в той же статье он пишет: “Израиль и в отпадении своем не пере­стает быть народом избранным, сродником Христа и Пречистой Матери Его, и это кровное родство не прерывается и не прекращается и после Рождества Христова, как оно имело силу и до него, - вот факт, который надо продумать и постигнуть во всей силе его, в его догматическом значении, в применении к судьбам Израиля. Эта связь крови нерушима так же, как дары и избрание Божие непреложны, и даже в состоянии отвержения, однако лишь временно­го, - таково прямое свидетельство апостола Павла”.
Антисемитизм (как ненависть к людям, а не к определенным “измам”) противен Православию, ибо, действительно, даже отпавший от Бога Авраама, Исаака и Иакова еврейский народ не лишился обетования Божия, “ибо дары и призвание Божие непреложны” (Рим. 11. 29). И истинно православный должен помнить слова апостола: ”Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины. То не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя… не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то пощадит ли и тебя” (Рим. 11. 17,18, 20).
От своих исторических корней Православная церковь не отказывается и сегодня: “Мы потому отделены от иудеев, что мы еще “не вполне христиане”, а иудеи потому отделяются от нас, что они “не вполне иудеи”. Ибо полнота христианства обнимает собой и иудейство, а полнота иудейства есть христианство (курсив мой – И.Н.)” (Речь Алексия II, патриарха Московского и всея Руси “Ваши пророки – наши пророки”, сказанная им 13.11.1991 в Нью Йорке на встрече с раввинами).
Эти слова Патриарха непосредственно следуют из слов апостола Павла: “Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении в тайне сей, - чтобы вы не мечтали о себе, - что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников; И так весь Израиль спасется, как написано: “придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их”. В отношении к благовестию, они враги ради вас (курсив мой – И.Н.); а в отношении к избранию – возлюбленные Божии ради отцов” (Рим. 11. 25-28). То есть евреи в основной своей массе потому не приняли Христа, что принятие Eго в еврейской среде непременно означало бы ограничение христианства только этой средой, которой и была ограничена еврейская религия Ветхого Завета. Но именно по Промыслу Божьему этого не произошло и поэтому стало возможным, чтобы и “ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины” (Рим. 11. 17). Ведь Христос явился для всего человечества, и лишь поэтому “ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников”! Поэтому, если кто и видит в евреях врагов, то это враги ради него самого.
Однако, конечно, надо понимать, что в наше время, как и в прошлые века христианства, достижение единства между христианами и иудеями невозможно “до времени, пока не войдет полное число язычников”… и тогда “весь Израиль спасется, как написано: “придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова...” (Рим. 11. 25, 26). А до того времени “Христианство без иудео-христианства себя до конца не осуществляет, остается неполным. Оно может обрести свою полноту лишь соединившись с иудео-христианством, как это и было в Церкви апостольской, ибо эта последняя была именно таковою” (С.Н.Булгаков “Гонение на Израиль” (догматический очерк), в кн.: протоиерей Сергий Булгаков “Христианство и еврейский вопрос”, YMCA-Press, Paris, 1991).
Поэтому надо особо подчеркнуть различие между богословской, православной и нецерковной, бытовой терминологией. “Слова Еврей, Иудей, Израильтянин, согласно богословской традиции, установившейся в последние три столетия в России, написанные с прописной буквы, обозначали члена Христовой Церкви, как Ветхозаветной, так и Новозаветной, в отличие от бытовавшего в нецерковной литературе словоупотредления “еврей”, “иудей” в бытовом значении соответствующих понятию “жид”.” (“Россия перед вторым пришествием”, М., “Серда-пресс”, 1999, с. 383). Конкретный же смысл, вкладываемый в бытовой термин, естественно, определяется контекстом. И, конечно, за бытовой антисемитизм Православная Церковь несет ответственность также, как и за всякие грехи своих чад.
Вместе с тем, надо признать, что, как уже отмечалось выше, сегодня значительная часть евреев вообще отвергает религию - как христианскую, так и иудейскую. И именно эта часть евреев в значительной степени, как уже тоже отмечалось, и порождает сегодня своим предательством Бога и вытекающими из этого предательства своими действиями (“Не можете служить Богу и маммоне” (Мф. 6. 24) тот “простой антисемитизм”, о котором говорит Щаранский. И если искать врагов России среди евреев, то их надо искать среди неверующих евреев, ибо именно они и составляли в России боевой авангард большевиков, да и сегодняшних необольшевиков. Но не они, как уже сказано было выше, представляют собой ту смертельную опасность, которую на самом деле представляют для России неверующие русские, служащие не Богу, а маммоне, и которые являются проводниками всех злых влияний извне.
Конечно, современная ситуация такова, что евреи имеют право обвинять тех, кто считая себя христианами, поддаются неприязни к евреям вообще, а не к тем, кто отверг Бога Авраама, Исаака и Иакова и служит маммоне. Однако и неверующие евреи, и неверующие антисемиты одинаково ненавидят и предают на распятие еврея Христа и евреев апостолов. И суть мирового процесса определяется, как сказал апостол, именно тем, “что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников… В отношению к благовестию, они враги ради вас…” (Рим. 11. 25, 28). И эту скрытую пружину мирового процесса распространения благовестия среди язычников, который должен завершиться совместным достижением полноты христианства и иудейства, мы и должны искать во всех событиях прошлой и современной истории новой эры. Но, конечно, не так упрощенно, как представляют это американские евангелисты.
Нетрудно увидеть эту пружину и во вторжении в Ирак, которое было грубо прикрыто недоказанными (как показали потом и весьма детальные проверки самими американцами), подозрениями о наличии у него оружия массового поражения, что и обнажило реальные движущие силы глобальных процессов современной истории.
Вместе с тем война в Ираке продемонстрировала политическое сближение ядра европейских народов, которое может привести и к дальнейшему их сближению. Европа уже не хочет следовать за Америкой. Не этого, конечно, хотели сценаристы мировых событий. Вряд ли они осознают, что истинная их роль в мире состоит в том, что “от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность”. (Рим. 11. 11). Ведь конечным итогом выстрела в Сараево сегодня надо считать современное возрождение Православия в России, которая в 1914 году семимильными шагами шла на Запад.
Для завершения Столыпинских реформ тогда оставался уже небольшой срок. Но экономическое процветание не могло стать историческим выбором России ни тогда, не может и сейчас. По рельсам экономических преобразований Россия ушла бы далеко от Святой Руси, что было бы уже невозможно вернуться назад. И сценарий мировой истории пишет не “закулиса” – “враги ради вас” - она лишь воплощает его в жизнь. Ведь только благодаря большевикам, вскормленных “мировой закулисой” и пришедших к власти в ходе развязанной “закулисой” войны, Россия остановила свой спурт в западном направлении.
Именно поэтому нельзя искать причины русской трагедии в действиях “мировой закулисы”, а наоборот, видеть в последней, как уже говорилось в начале, лишь хищников – спасительных санитаров, без которых мир бы деградировал еще быстрее и выродился бы за два-три поколения. Ведь террор ВЧК породил тысячи мучеников, чье предстательство перед Богом породило небывалое в истории по численности духовное воинство за Россию. И если Россия воспримет это заступничество и осознает свое предназначение в мировой истории, то и в современных событиях она увидит также свое место.
Процесс, порожденный вторжением в Ирак, как и всякий конфликт на Ближнем Востоке, кругами расходится по всему миру. Сегодня вслед за Ираком уже поставлен Иран.Какие последствия для России представляют события в Ираке, которые уже назвали началом следующей мировой войны? Насколько полна аналогия между событиями 11 сентября 2003 года и убийством в Сараеве в 1914 году, втянувшим Россию в первую мировую войну, приведшей к русской катастрофе 1917 года? Насколько мировая история повторяется на новой своей странице, открывшейся, как - никак, бомбардировкой Югославии?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо сначала ответить на вопрос: “Какова национальная концепция России? Каковы цели России в мировой истории?”

Национальная концепция России

а) Национальная идея вообще

Чтобы понять, какова национальная концепция России, какова ее национальная идея и существует ли она вообще, надо сначала понять роль наций в истории человечества. С позиций рациональной науки понять, что такое нация, что такое душа нации невозможно, ибо это все (как и само понятие души) очень далеко выходит за рамки рационального мышления. Поэтому обратимся к Откровению.
По Своей неизреченной любви к Своему творению Бог, создав человека, наделил его разумом и свободной волей - по Своему образу. Человек, наделенный разумом и волей, должен был в силу этого сам по своей воле быть с Богом – достичь подобия Божия (стать богом по благодати) и привести к нему за собой всю неразумную тварь. Но первозданный человек еще не обладал совершенством. “Начальным состоянием Адама было состояние невинности и бесхитростности. “Он был ребенком, еще не имеющим совершенного разумения, - писал Ириней. – Ему необходимо было вырасти и придти к совершенству” (Объяснение апостольской проповеди). Бог поставил Адама на верную дорогу, но для того, чтобы достигнуть конечной цели, тому предстояло пройти долгий путь (курсив мой – И.Н.)” (Епископ Диоклийский Каллист (Уэр) “Православная Церковь”, Библейско- Богословский институт св. апостола Андрея, М., c. 227). Как естественно ошибаться неискушенному борьбой с бесами, первозданный человек послушал cвою жену, обольщенную дьяволом, и через это решил действовать сам, то есть только своим разумом и своей волей. Так человечество впало в грех, и началась его земная история, в ходе которой человек мог по своей свободной воле продолжать грешить или мог бороться со грехом.
“На всей земле был один язык и одно наречие.” (Бытие 11. 1). “И сказал Господь: вот один народ, и один у всех язык; и вот начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали сделать; cойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь по всей земле…” (Бытие 11. 6-8).
Таким образом, нации созданы Богом для того, чтобы ограничить возможности человека действовать по своей греховной воле, которой уже теперь противостояла греховная воля человека другой нации, другого языка, другого типа мышления, то есть совсем иная воля, отличная от первой. Таким образом, ограничив греховные воли каждой нации, Бог создал возможность ограничения греховной воли человека, не нарушая сам принцип свободы человеческой воли, - сам принцип человеческого существа.Причем ограничение свободной воли нации извне породило ограничения (насилие) для свободной человеческой воли и внутри нации.
Рассматривая всю драму последующей истории как истории столкновений различных наций и внутри наций на протяжении ряда веков в пределах различных континентов, нельзя не заметить, что эта история разворачивалась во времени и в пространстве отнюдь не хаотично, но взаимосвязано, то есть в ней виден явный смысл, вернее, Божий промысел.
Так, Бог по Своей неизреченной любви к человеку, не ограничился просто созданием наций и не оставил их на произвол греховной человеческой воли. Он создал из потомков Авраама (потомка Сима сына Ноя) новый народ, на примере истории которого другие народы и этот сам этот народ могли наглядно увидеть, что следование воле Божией является для народа спасительным, а сопротивление воле Божией ведет его к рассеянию среди других народов. “И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение…” (Бытие 12. 2). “Я заключаю завет: пред всем народом твоим соделаю чудеса, каких не было по всей земле и ни у каких народов; и увидит весь народ, среди которого ты находишься, дело Господа; ибо страшно будет, что Я сделаю для тебя.” (Исход 34. 10). “Если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь, Бог твой, поставит тебя выше всех народов земли…” (Втор. 28. 1). “И не дам впредь выступить ноге Израиля из земли сей, которую Я укрепил за отцами их, если только они будут стараться исполнять все, что Я заповедал им, по всему закону и уставам и повелениям, данным рукою Моисея” (II Паралипоменон 33. 8).
Однако история евреев, как свидетельствует нам Библия, была не столько историей исполнения заповедей Господа, сколько историей предательства Его. Наряду с примерами беззаветного служения Ему история избранного народа представляла собой и чреду поклонений чужеземным идолам. В результате Господь изверг евреев из земли обетованной.
“Если же не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые Я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя проклятия сии и постигнут тебя.” (Второзаконие 28. 15). “И рассеет тебя Господь по всем народам, от края земли до края земли, и будешь там служить иным богам, которых не знал ты, ни отцы твои, дереву и камням. Но и между этими не успокоишься, и не будет места покоя для ноги твоей, и Господь даст тебе там трепещущее сердце, истаевание очей и изнывание души…” (Второзаконие 28. 64, 65).
То есть Господь хочет, чтобы еврейский народ, как и все народы в ходе исторического процесса сами пришли к Нему.
Причину современного глобального конфликта, зародившегося в юго-западной Азии и распространяющегося сейчас уже на весь мир, видят (или хотят видеть) в исламском экстремизме, финансируемом нефтедолларами Ближнего Востока. Как уже говорилось, по TV время от времени демонстрируется ужасный Бен-Ладан с непременным калашниковым в руках (этакий Али-Баба из пещер Афганистана, “организовавший” супертерракт в США). Но первопричину конфликта надо искать гораздо глубже пещер Афганистана. Ее надо искать в глубинах истории, много веков назад – в рассеянии Богом народа Израиля за нарушение Его заповедей (Второзаконие, 28.64) и в современных попытках силового решения человеческими силами проблемы этого рассеяния.
И Божье наказание может снять только сам Бог: “Когда придут на тебя слова сии – благословление и проклятие, которые изложил Я тебе, и примешь их к сердцу своему среди всех народов, в которых рассеет тебя Господь, Бог твой… Тогда Господь, Бог твой, возвратит пленных твоих и умилосердится над тобою, и опять соберет тебя от всех народов, между которыми рассеет тебя Господь, Бог твой.” (Второзаконие 30. 1, 3). То, что в современном Израиле не утихает кровавое противостояние непосредственно следует из слов Ветхого Завета “Жизнь твоя будет висеть пред тобою, и будешь трепетать ночью и днем. И не будешь уверен в жизни твоей;” (Второзаконие, 28. 66). Мир в Израиле возможен не на пути жестокого подавления палестинского сопротивления, а на пути исполнения евреями заповедей Господних.
Однако современный еврейский народ, как уже отмечалось выше, вместо служения Богу, ранее избравшему его, посвятил себя в основной своей массе служению земному богу - золотому тельцу, которого еще в ветхозаветное время отбирал у них Моисей (Исход, 32.20). Вместо искупления греха и возврата на свою духовную родину в лоно избравшего его Бога, еврейский народ сегодня стремится избежать наказания – рассеяния – собственными силами, и, споря с Богом, стремится добиться земной родины, стремится к земной цели вместо духовной. Ведь ни для кого не секрет, что далеко не все евреи (и тем более те, кто выдает себя за еврея, а таковым по израильским законам не является) едут в Израиль именно по религиозным мотивам. По крайней мере, в бывшем СССР евреи являлись главными вдохновителями и участниками атеистического террора, в том числе и против иудаизма. В результате 80% населения современного Израиля считают себя атеистами. Разве такой Израиль радует Господа? Разве такой Израиль свидетельствует о возвращении его народа к Господу, о его возвращении на cвою духовную родину?
Такое “возвращение” евреев в Израиль и натолкнулось на интифаду. Такого массового самопожертвования не знала история. Движение взрывающих себя можно объяснить только духовными причинами. “Жизнь твоя будет висеть перед тобою, и будешь трепетать ночью и днем, и не будешь уверен в жизни твоей…” (Второзаконие. 28. 66). То есть мусульмане-экстремисты - это “враги ради вас” (Рим. 11.28), враги евреям ради них самих. От их падения спасение евреям, чтобы возбудить в них ревность.
Но евреям, отошедшем от Бога Авраама, Исаака и Иакова это также трудно понять, как трудно понять роль их самих в истории всем, не внимающим посланию апостола Павла – апостола Бога Авраама, Исаака и Иакова. Но по тем чувствам, которые большинство евреев современного Израиля испытывают к палестинцам, эти евреи могут представить себе чувства, которые испытывают антисемиты к ним самим.
И говоря об отходе от Господа избранного Богом народа надо совершенно ясно осознавать, что именно этот народ был избран Богом, но отошел от Него. Однако если бы Господь избрал другой народ, то был бы он более стойким в Господе? “Не раскаивается Бог и не отменяет того, что даровал и кого призвал... Этот народ [еврейский - прим.сост.] и есть избранный, имевший особое звание и предназначение, и пользовавшийся столькими благодеяниями и дарованиями: ему дан закон, к нему посланы пророки, для него явлены знамения и чудеса. И после всего этого возможно ли, чтобы Бог в конец отверг его?! Нет, кого избрал Бог, того будет наказывать для исправления, будет лишать милости Своей на время, но окончательно не отвергнет его. Ибо иначе Он и не избрал бы его, если бы предвидел, что он когда-нибудь окончательно сделается недостойным милости Его. Иудеи имели свои недостатки, и имеют. Но из всех народов никто не мог лучше их исполнить намерения Божии о спасении людей. Предвидел это Бог, и избрал их (курсив мой – И.Н.)”. (Святитель Феофан Затворник. В кн.: “Израиль в прошлом, настоящем и будущем”. Сергиев Посад, 1915. -с.88-94).
Да, читая Ветхий Завет, мы видим, что эта история не столько история служения Господу, сколько история предательства Его избранным народом. Но, зная по своему опыту современных евреев, никто не откажет им в стойкости как национальной черте. И можно ли утверждать, что иной народ был бы более предан Богу?
Разве современные христиане более преданы Богу? В центре католического мира - в Риме в 2000 году состоялся парад геев и лесбиянок – 500 тысяч таковых собрались со всего мира в Вечном Городе. Так Рим отметил двухтысячелетие христианства! Как известно, международная организация геев и лесбиянок "Interpride" официально объявила Иерусалим местом проведения в 2005 году очередного всемирного гей-парада. Сейчас, по крайней мере, можно еще надеяться, что израильское правительство не уподобится католическому Риму и не допустит проведения подобного Содома на улицах Святого Города.
Давайте посмотрим на наш православный народ, избранный Богом для проповеди истины в наше время. Многих ли из нашего народа мы видим в церкви? По грубым оценкам можно лишь говорить об одной тысячной части. Когда во времена Нового Завета тысячи евреев уверовали во Христа, население Израиля не во много раз превосходило миллион. То есть доля евреев, принявших Христа в те времена была такой же, если не выше, чем доля искренне верующих в Него среди нашего народа сегодня. Наш народ в основной своей массе точно также распинает Христа сегодня, как распяли Его евреи в 33 году от Рождества Его. Не к нам ли, в связи с этим, обращены слова, сказанные евреям: “Но до сего дня не дал вам Господь сердца, чтобы разуметь, очей, чтобы видеть, и ушей, чтобы слышать” ? (Втор. 29.4).
Вместе с тем, нельзя не обратить внимание на тот факт, ставший в нашн время заметным: обращение евреев в христианство. “Уже некоторое количество духовно-чутких и мудрых евреев искренне обратились ко Христу в лоне Русской Зарубежной Церкви, доказав на деле свою искренность полным отказом от стремления руководить церковными делами или оказывать на них влияние. Но еще больше таких евреев, что не спешат открыто обращаться к Православию, но очень глубоко, внимательно и с верой вникают в его учение и жизнь! Это явление, хотя еще не массовое, все же становится заметным в самых разных странах мира” (Прот. Лев Лебедев “Великороссия: жизненный путь” Санкт-Петербург, 1999, с. 669). Мы намеренно привели свидетельство священника РПЦЗ, чтобы не было соблазна интерпретировать обращение евреев в России конформистскими соображениями. По мнению прот. Сергея Булгакова, современные обращения евреев представляют собой частные случаи личного обращения ко Христу, имеющие скорее пророчески-прообразовательное значение, нежели исторически-совершительное.
И именно упорство во грехе избранного народа в целом, заменившего сегодня строительство духовного Израиля на своевольное строительство новой вавилонской башни, породило в наши дни темные силы и в противоположной стороне ближневосточного конфликта (экстремистские течения в исламе) и ввергает весь мир в новую мировую войну. Последние события на Ближнем Востоке только подтверждают это. Упорство в грехе порождает только грех! Насилие порождает только насилие!
Оправданием насилия, производимого одной стороной, служат нарушения справедливости другой стороной, то есть когда уже существует разделение, а значит и противоположные взгляды. В основе всяких различий лежат религиозные разделения. Последние же возникают из-за отхода от основ своей веры тех, кто выдает себя за истинного ее последователя. Именно стремление уйти от таких лицемеров является движущей силой возникновения и распространения новых религий и последующих разделений в них. В частности, и мы – носители переданного нам от апостолов Православия далеко не все всегда были праведными в разные времена нашей истории, что и дает повод адептам других религий, в том числе и атеистам, оправдывать себя. И вся история человеческая – история разделений из–за горделивого стремления оправдать себя и осудить другого.
Но чтобы до конца понять истинные движущие силы и цели исторического процесса, надо вспомнить слова апостола Павла: “Итак, спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность (курсив мой – И.Н).” (Рим. 11. 11).
Так, применяя эти слова к событиям русской истории нетрудно понять, что катастрофа 1917 года, хотя и явилась в истории следствием внешнего заговора вокруг России, но истинные духовные первопричины этой катастрофы были предопределены духовной катастрофой, происшедшей внутри самого русского народа, отшедшего от Бога. Поэтому русские и попали в египетское рабство, чтобы прекратилось беззаконие и “чтобы возбудить в них ревность”.
Таков истинный глубинный механизм исторического процесса: “Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении в тайне сей, - чтобы вы не мечтали о себе, - что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников; И так весь Израиль спасется, как написано: “придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их”. В отношении к благовестию, они враги ради вас (курсив мой – И.Н.); а в отношении к избранию – возлюбленные Божии ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны (курсив мой – И.Н.). Как и вы некогда были непослушны Богу, а ныне помилованы, по непослушанию их. Так и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами были помилованы.” (Рим.11. 25-31).
“О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его…(курсив мой - И.Н.)” (Рим.11. 33).
Итак, на примере истории еврейского народа (как в ветхозаветное, так и в новозаветной время) Святое Писание учит тому, что каждый народ должен следовать воле Божьей, а не искать себе сугубо земные интересы. Писание также указывает, что со временем инициатива в человеческой истории перейдет к европейским народам (это и подтвердилось в последующей истории): “Да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых…” (Бытие, 9.27). И мы видим в истории Нового Завета, что православные народы и их опора в этом мире – русский народ являют собой народ-богоносец, которым во времена Ветхого Завета был еврейский народ.
История Нового Завета не завершится, “пока не войдет полное число язычников” (Рим. 11. 25). А тогда “придет от Сиона Избавитель…”. Именно ради исполнения этого плана русский народ должен сохранить Православие в этом мире, быть верным Господу до своей смерти и до конца мира. В Откровении, данному апостолу Иоанну Богослову, мы читаем (курсив мой – И.Н.): “Имеющий ухо [cлышать] да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает.” (Отк. 2. 17). “Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним. И он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцом Моим на престоле Его.” (Отк. 3. 20, 21). В этом и состоит роль русского народа в мировой истории и весь смысл, и цель всей человеческой истории!
Однако события современной истории показывают, что далеко не все сегодня в мире сохранили верность Господу. И не только те, кто отпал от истинной веры. Не менее мы, православные, виновны в сохранении разделения Церкви. Да, наша вера православная самая истинная, но это только увеличивает нашу ответственность. Да, наша вера самая верная, но верны ли мы ей, не предаем ли ее своим образом жизни? Ведь именно по нашим поступкам остальные судят о нашей вере и продолжают держаться своей веры или не держаться никакой.
К сожалению, далеко не все из нас считают необходимым и могут отказаться от земных целей и терпеть на земле ради награды на небе, далеко не все могут уяснить смысл слов Откровения. Но только побеждающий в трудах по слову Божьему будет “вкушать от древа жизни” и получит “белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает”.
Каждый человек (мирянин) живет и действует в среде своей нации, своей страны. И если он хочет трудиться по слову Божьему, то он обязан действовать в согласии с Промыслом Божиим об этой нации, об этой стране. Это означает, что мирянин каждой нации, каждой страны на земле должен стремиться уяснить и исполнить свою личную роль в истории своей нации, своей Родины. Особенно важно это для России, где жизнь каждого вследствие соборности русского характера и Православия в значительной степени определяется жизнью всей нации.Именно поэтому, хотя “Церковь не благословляет священнослужителям участвовать в политической деятельности, но с одобрением относится к участию православных мирян в делах государственного управления.” ("Мир можно изменить". Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II журналу "Экономические стратегии" № 04/2002).

б) Русская национальная идея. Дух, душа, тело России

Знать роль конкретной нации в мировой истории, – значит знать всю историю человечества, знать суть каждой нации, знать Промысел Божий о ней! Задача, казалось бы, архисложная. Между тем, слова Ф.И. Тютчева:

“Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить,
У ней особенная стать:
России можно только верить!”

- в той или иной степени можно отнести к любой нации – в зависимости от доли иррациональной составляющей в душе этой нации. Но в любой нации эта составляющая, хоть и в разной степени, но присутствует! Как уже подчеркивалось выше, с позиций рациональной науки понять, что такое нация, что такое душа нации невозможно. Именно поэтому основой усвоения идеи, заложенной в данной нации, должна быть не холодная мысль политика, а горячая любовь к нации, горячая вера в нацию, в ее Божественное предназначение – горячая вера в Бога! Эти духовные начала не могут быть втиснуты в прокрустово ложе формальной логики, но могут быть только предметом сугубо личного выбора. Этот выбор проявляется прежде всего в действиях, в поступках, подсказанных в каждом конкретном случае сердцем, и смысл этих действий становится видным только в их результатах (и совсем не всегда ближайших!). Именно так идет исторический процесс, так формируется реальная политика масс.
Но если невозможно понять Россию умом, то легко увидеть различие наций, легко увидеть, чем русские отличаются от других наций. Как писал А.С. Пушкин, “физиономия нации определяется климатом, государственным устройством и религией”. В этой фразе гениального поэта перечислены все отличительные признаки нации: природные условия, среди которых образовалась нация, тип государственного устройства, который отвечает характеру данной нации, и духовный уровень этой нации, ее отношение к Богу – то есть характеристики, относящиеся ко всем трем составляющим человека: телу, душе и духу.
Характерным в пушкинском определении нации является отсутствие ссылки на кровное родство членов одной нации, которое является определяющей (более того, особенно акцентируемой характеристикой племени, рода (джуза, тейпа и т.п.) – начальных этапов формирования нации, а также наций, образующих небольшие государства. Особенно наглядно эта особенность понятия нации видна на примере русской нации – это мы видим на протяжении всей ее истории. И не зря слово “русский” является прилагательным, а не существительным. Этим самым подчеркивается первенство душевных и духовных характеристик в определении русской нации.
Отличительные характеристики природных условий, типа государственного устройства и религии русской нации бросаются в глаза при сравнении с любой нацией мира.
Это огромные просторы (покрытые лесом, в основном, хвойным), пересекаемые могучими реками и омываемые двумя океанами, просторы в основном с суровыми, либо очень суровыми климатическими условиями (2/3 территории страны находится в зоне вечной мерзлоты!) – просторы, играющие центральную роль в биотической регуляции (удержания) условий жизни на Земле, просторы с несметными подземными богатствами как на континенте, так и на шельфе, имеющими также неоценимое значение для всего мира и места России в нем.
Это мощная централизованная власть, при которой только и можно сохранить огромную и богатую полезными ископаемыми территорию (развивать научно-промышленную базу обороны страны, чтобы иметь единственных, как сказал Александр III, союзников России в этом мире - армию и флот).
Это православная религия, с принятием которой более 1000 лет назад непосредственно и было связано образование на пути “из варяг в греки” единого Русского государства, и которая, ввиду этого, а также многочисленности и разнородности cлавянских, финно–угорских, германских и тюркских племен и народов, составивших в ходе истории в достаточно сравнимых пропорциях русскую нацию, является цементирующей силой государства, является государственно-образующей религией. Как недавно поправил Александра III Викентий, архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский, “У России две опоры: мощь российской армии и духовная мощь Православия. Не будет чего–то одного – не будет России” (NEWSru.com 16.07.2002 13:32).
Важна в истории России также такая геоисторическая закономерность, о которой уже говорилось выше: если основная история русского государства (история Московской и Петербургской России) определялась, главным образом, взаимоотношениями c восточными и западными ее соседями, то начальная история (история Киевской Руси) полностью определялась взаимоотношением с ее северным и южным соседями. В частности, о последней У.Б. Успенский писал так: “Русь в перспективе византийца: отождествление русских и скандинавов в рамках одного культурно-исторического образа. Скандинавская перспектива…: русские и греки как предмет отождествления для скандинавов” (“Cкандинавы. Варяги. Русь.”, М.: Языки славянской культуры, 2002, с. 267). Последующую же историю русской цивилизации можно выразить аналогично, но, если более точно, то так: для европейцев мы не европейцы, а для азиатов мы не азиаты.
Но Русь стала Россией именно после освоения Сибири, Северного морского пути и Дальнего Востока. Сегодня мы североевразийцы. Если же оперировать не географическими, а климатическими, что более точно, категориями, то мы – север и крайний север ойкумены. И именно в этом и состоит геополитическая индивидуальность России.
Существенным в образовании огромного Русского государства и обусловленным его православной основой является то, что присоединение новых территорий в основном шло не столько путем покорения соседних народов, сколько путем освоения редко заселенных и слабо освоенных территорий Евразии. Это означало то, что вся экономическая деятельность на новых территориях осуществлялась умом и руками самих русских. Здесь не было колониализма англичан, эксплуатировавших покоренные народы, или американцев, сгонявших покоренные народы с их исконных земель; здесь не было турецкого владычества, при котором душились духовно и вырезались физически покоренные народы. Часто соседние народы (армяне, грузины, казахи и многие другие) ради сохранения самого своего существования просили русских взять их под свое покровительство. Случаи военных конфликтов со стороны России возникали главным образом по южному вектору - в ходе борьбы с другими империями (Британской, Османской), или с их сателлитами, но не как захватнические компании. Сама же русская территориальная экспансия возникла в ходе многовековой борьбы с монголо-татарским игом. Таким образом, огромная территория - источник всех ее богатств – была выстрадана Россией в борьбе с монголо-татарским игом. Это награда Божия за преданность русского народа Православию.

Нашествие языческих орд на Русь привело к духовному обновлению и консолидации русской нации. Исламское нашествие в Европу так же имели самое непосредственное отношение к судьбам как западного христианства (арабское нашествие), так и восточного (османское нашествие).

Роль Монгольской и Османской империи в истории цивилизации только на первый взгляд была сугубо разрушительной. Да, татаро-монголы явились разрушителями русской национальной культуры, а турки-османы – разрушителями греческой культуры, а также болгарской, сербской и других южно-славянских культур. Однако анализ истории с позиций христоцентризма позволяет увидеть, что нашествие восточных орд только и позволило оградить православные народы от западной культурной экспансии, позволило в значительной степени спасти Православие от его окатоличивания, а потом и от Реформации.
Особенно наглядно это было видно в различии судеб западнорусского и восточнорусского народов, разделившихся после захвата Юго-Западной Руси Литвой, а Северо-Восточной Руси монголами. Как отмечает русский историк, “подчинение Юго-Западной Руси государствам латинской веры представляло для русского населения гораздо большую опасность культурного обезличения, чем подчинение Северо-Восточной Руси монголами (курсив мой – И.Н), которые не преследовали православия и не уничтожали русской народной самобытности” (Г.В. Вернадский “Начертание русской истории”, М.. “Айрис пресс”, 2002, с. 105). И сегодня можно констатировать, что западный след в истории Юго-Западной Руси составляет, может быть, наибольшую опасность для будущего русской цивилизации. И наоборот, восточный след в истории Северо-Восточной Руси привел, сначала к созданию крупного Московского государства, а затем и к формированию Российской империи – локомотива русской цивилизации.
Если бы не было татаро-монгольского ига, столицей Руси так бы и остался Киев, а Русь бы никогда не стала Россией. И судьба Руси мало бы отличалась от судьбы Речи Посполитой. Правда тогда и не было бы огромной евразийской империи, которая только и позволила сохранить польскую (да и многих других восточно-европейских, в частности, всех славянских наций) государственность. Да и вся карта Европы была бы совсем иной. По существу, все европейские свободы обязаны “тоталитаризму” русской державы, не позволившей Европе быть покоренной ее сильнейшими нациями: ни французами при Наполеоне, ни немцами при Гитлере.
Россия, изначально Русь – нация, возникшая, как уже подчеркивалось, на речных путях “из варяг в греки” промыслительно соединила в себе духовную высь греческого христианства и военную отвагу варягов с широтой славянской души. Этот симбиоз рыцарского духа и православной религии, создавший Русь, также сыграл свою роль и в дальнейшем становлении России в лице казачества – этнической православной группы, в крови которой содержится не самый большой процент крови великороссов и сформировавшейся в основном в различных контактах с народами, окружающими Россию и нападавшими на нее. Русь, не победившая степь, не переплавившая дикую лаву в свои пограничные бастионы, никогда бы не стала Россией. Ведь именно казаки, по Промыслу Божьему, стали опорой Православия на границах России. Более того, вся территория сегодняшней России за Уральскими горами и за Доном, без которой Россия не выжила бы в ХХ веке и не смогла бы существовать в ХХI, присоединена к России в значительной степени именно этими рыцарями Православия! Как сказал великий Ломоносов, могущество России будет прирастать Сибирью. Именно поэтому ВЧК, вдохновляемая “ленинской гвардией”, главной целью своего террора, наряду с уничтожением православного священства, ставила уничтожение казачества.
С точки зрения Православия, из трех составляющих характеристик нации: природные условия, государственное устройство, религия, касающихся, соответственно, трех составляющих человека: тела, души, духа, – главной характеристикой является дух, который управляет душой и которой, в свою очередь, подчиняется тело. Такова суть православной антропологии. Иная иерархия является причиной греха и для христианства неприемлема в принципе. Поэтому, определяя главную составляющую национальной русской идеи надо говорить о православном отношении к государству (а следовательно, и к семье, и к личности), а также о православном отношении к природе (о православном естествознании).И в основе здесь, в отличие от различных геополитических теорий, должны лежать не природный, а духовный фактор – религия.
Что касается православных представлений о семье и личности, то они и на сегодняшний день достаточно ясно следуют непосредственно из текста Божественного Писания. Другое дело, что далеко не каждая семья и не каждая личность хотят и, следовательно, могут следовать заповедям Христовым. Нарушение данной семьей, данной личностью этих заповедей касается в первую голову самой этой семьи, самой этой личности, если, конечно, они не связаны с посягательством на другие личности. Искажение же православных представлений о государстве имеет непосредственное отношение ко всей нации в целом. И здесь надо признать, что хотя это искажение складывается только из суммы искажений Христовых заповедей отдельными личностями, отдельными семьями (институт государства – порождение института семьи), то, конечно, это не означает, что нет необходимости в формулировании особой православной концепции о государстве.
“Что есть государство? Союз свободных нравственных существ, соединившихся между собой с пожертвованием частью своей свободы для охранения и утверждения общими силами закона нравственности, который составляет необходимость их бытия…Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просвещением и необузданной чувственностью – нет жизни в законах писаных; повеления не имеют уважения, исполнение – доверия; cвоеволие идет рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению.” (“Государственное учение Филарета, митрополита Московского”, Об-во ревнителей прославления Святых Царственных Мучеников, 1993, перепечатка с издания Московского Университета 1883 г., с. 31). Именно ложное просвещение и есть важнейший враг государства. Именно несоответствие западного просвещения России с ее национальной идеей и является причиной всех ее проблем. И как показывает история, именно проблемы строительства государства в православном его понимании до сих пор оказались не решенными. По крайней мере, именно отсутствие надлежащего решения этих проблем привело к гибели Византии и февральской и октябрьской катастрофам 1917 года в России (да и ко всем смутам на протяжении всей ее истории).
Вместе с тем, поскольку в государстве (в отличие от семьи и, тем более, от личности) в наше время всегда присутствуют люди разных конфессий, а также много атеистов, то надо различать православное отношение к строительству государства в принципе и православное отношение к строительству конкретного государства в конкретный исторический момент. То есть в конкретном государстве “форма государственного устройства во многом определяется духовным и нравственным состоянием общества” ("Мир можно изменить". Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II журналу "Экономические стратегии" № 04/2002).
Рассматривая проблему формирования как национальной идеи, так и ее реализации в государственном строительстве с позиции православного богословия, необходимо прежде всего иметь ввиду два пути познания, рассматриваемых в этом богословии: катафатический и апофатический.
Первый путь – путь положительного знания (это есть то). Так, положительное знание о Боге дается в Богоявлении и не может быть адекватно редуцировано в формальное изложение. “Это не рационалистические сведения, которые мы сами формулируем, не понятия, сообщающие нашим “разумным” способностям положительное знание о Божественной природе, - это, скорее, образы или идеи, способствующие тому, чтобы направить, преобразовать нас к созерцанию того, что превосходит всякое разумение.” (В. Н. Лосский “Очерк мистического богословия Восточной Церкви”, Москва, 1991). Это не путь теоретического исследования, это путь накопления духовного опыта, путь личного преображения под действием Святого Духа.
Второй путь – путь отрицания (это не есть то). Для научного познания - познания в слове - характерен как раз путь апофатики, путь отрицания. Критерием истины в науке является опыт. Но никакой эксперимент не является окончательным доказательством той или иной гипотезы (теории), поскольку он лишь указывает на то, что его результаты не противоречат данной гипотезе (теории), и только один эксперимент достаточен для опровержения любой гипотезы (теории). То есть абсолютно истинным в рациональной науке может быть только отрицательное утверждение, только поиск отличительных характеристик объекта, но не свойственных его сущности, ибо сущность как позитивное знание рациональной науке недоступно.
Национальная идея, как уже сказано, относится к духовной жизни нации, к ее национальному духу, государственное строительство – к душевной ее жизни (включающей действия рассудка, чувства, воли). Поэтому проблема формирования национальной идеи относится к первому пути познания, к тому, что “превосходит всякое разумение”, к тому, что, как уже отмечалось выше, нельзя понять умом и во что можно только верить.Здесь не нужно разрабатывать геополитические идеи, а необходимо внимать прозрениям святых и принимать решение сердцем как руководящую идею, не обсуждаемую на рациональном уровне. Здесь все сводится к выбору личности. Выход же за пределы личности осуществляется по формуле: ”Cтяжай Духа Святаго – и тысячи вокруг тебя спасутся.”
Исходя из всего изложенного, в качестве национальной идеи русской нации надо рассматривать задачу следования истинам Православия, свидетельствования миру истин Православия. В этой идее нет никакой национальной ограниченности, ибо она есть Богоданная. И основанием этой идеи является вера в Бога, и только она одна.
Проблема же государственного строительства решается в практической плоскости, когда национальная идея уже выбрана. И ее решение следует уже по второму пути познания – пути отрицания - пути научного опровержения практических идей, не соответствующих или национальной идее, или истории конкретной нации, в которой эта идея уже имела возможность проявиться. При решении практических текущих задач - это путь проб и ошибок, поскольку абсолютно верным здесь может быть только отрицательное суждение.
Так, при разработке концепций государственного строительства в России, исходя из компетенции отрицательного пути познания в этой проблеме, необходимо увидеть отличия русской нации от других наций, русского государства от других государств, которые, как уже отмечалось выше, сами бросаются в глаза по всем перечисленным отличительным признакам нации. В частности, можно с абсолютной уверенностью сказать, что путь России не должен следовать ни пути Запада, ни пути Востока, ни пути Юга, поскольку Россия не относится ни к Западу, ни к Востоку, ни к Югу ни по географическим, ни по историческим и ни по религиозным их характеристикам. И эти отличительные характеристики России определяются научным путем, путем формального дискурса.
Один из наиболее авторитетных геополитиков XX века Хэлфорд Маккиндер считает, что основное противоречие в развитии современной Европы наследует древнее противоречие между Грецией и Римом. Романо–германские народы были обращены в христианство римлянами, а славянские – греками. Романо-германские народы вышли к океану, а греко-славянские покорили туранские земли. Континентальные и морские державы противостоят друг другу как в сфере идеалов, так и на материальном уровне, и в выборе средств развития.
Правда, в современном мире рассматриваемые противоречия древних претерпели рокировку: наследники “континентального” Рима опираются ныне на морскую мощь, а наследники “морской” Греции, контролируют континентальные пространства Евразии. Дело в том, что Россия наследует не древнюю языческую Грецию (культура которой и есть тот корень, из которой выросла западно–европейская и особенно центрально-европейская (германская) культура), а православную Византию – венец греческой культуры, – которая была уже скорее континентальной империей. Таким образом, геополитическая концепция Х. Маккиндера согласуется с идеей Третьего Рима.
С позиций концепции Маккиндера, Россия на географической карте мира занимает центральную позицию, сердцевинную землю - Хартленд, что определяет роль России как держателя мирового цивилизационного и силового баланса. По мнению современных геополитиков, раскалывание сердцевинной земли на куски приведет к геополитической разбалансировке мира. Спровоцированная лавина геополитических изменений может стать неуправляемой и приведет к перекройке территории не только России, но и других сопредельных государств.
В этой связи не лишне привести цитату из книги одного из самых ярых современных русофобов З. Бзежинского (бывшего советника по национальной безопасности американского президента) “Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: “Международные отношения”, 1999, c. 52-53): “Харольд Маккиндер, один из наиболее выдающихся геополитиков, в начале этого века стал инициатором дискуссии, после которой появилась его концепция евразийской “опорной территории” (которая, как утверждалось, должна была включать всю Сибирь и большую часть Средней Азии), а позднее – концепция “cердца” Центральной и Восточной Европы как жизненно важного плацдарма для обретения доминирования над континентом. Он популяризовал свою концепцию “сердцевины земли” знаменитым афоризмом:

Тот, кто правит Восточной Европой, владеет Сердцем земли;
Тот, кто правит Сердцем земли, владеет Мировым Островом (Евразией);
Тот, кто правит Мировым Островом, владеет миром.

Некоторые ведущие германские политические географы прибегли к геополитике, чтобы обосновать “Drang nach Osten”…
Cегодня геополитический вопрос более не сводится к тому, какая географическая часть Евразии является отправной точкой для господства над континентом или к тому, что важнее: власть на суше или на море. Геополитика продвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходство над всем Евразийским континентом служит центральной основой для глобального главенства. В настоящее время Соединенные Штаты, неевропейская держава, главенствуют в международном масштабе, при этом их власть непосредственно распространена на три периферийных региона Евразийского континента, с позиций которых они осуществляют свое мощное влияние на государства, занимающие внутренние районы.”
К процитированному можно только добавить, что время, прошедшее с 1999 года, только подтвердило приведенные слова. Даже больше, можно отметить значительные успехи США в расширении по плану Бзежинского области своего влияния на периферии и ближе к центру Евразийского континента. Вторжение в Афганистан и Ирак и создание для этих целей военных баз вдоль южных рубежей России – яркое, многозначительное тому подтверждение.
В свете приведенных совпадающих мнений о месте России в современном мире, высказанных представителями различных к ней отношений, резко повышается вероятность того, что основная, так сказать, техническая проблема государственного строительства России, более того, основная техническая проблема ее существования как самостоятельного государства является проблема удержаниясобственной территории, а также выполнения роли балансира между соперничающими силами во всем мире.
В противоположность немецкой школе “органической“ cоциологии, рассматривающей государство как укорененный в почве геоорганизм, православная наука, ввиду ее антропоцентричности и христоцентричности (см. далее о принципах православной науки) рассматривает такой геоорганизм лишь как тело всего национального организма, оживляемого душой нации. Поэтому вопрос удержания территории есть лишь вопрос выживания телесной составляющей русской нации, и как таковой он есть лишь телесная составляющая триединой характеристики нации (тело, душа, дух – территория, культура, религия), есть земная проекция духовного предназначения России как хранительницы истинного христианства, истинной веры в Бога, Истины в этом мире. Основной вопрос духовной составляющей русской нации – есть вопрос удержания в этом мире Православия в том его виде, в каком оно передано нам от апостолов. Только в этом и состоит оправдание Русской империи и всех усилий и жертв, связанных с ее созданием.
Русская Православная Церковь – Russian Orthodox Church – это ортодоксальное христианство, то есть удерживающее исходное христианство, данное Христом, от подчинения его человеческим, греховным устремлениям. Католицизм и протестантство возникли как первый и второй этап рационализации истинного (православного) христианства в ходе исторического процесса. Третьим закономерно завершающим этапом этого процесса рационализации является современное постхристианское общество потребления, общество “свиней под дубом”. В противоборстве этому процессу рационализации, губительному для всего человечества, и состоит историческая роль России. “Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершитсядо тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий теперь(последний курсив мой И.Н.)”(2 Фес. 2.7).
Известный исследователь русской культуры подчеркивает: “Исторический “жребий” России состоял в том, что она — пока в Европе зрели предпосылки “христианства с человеческим лицом” (использую ошеломляющую формулу одного из наших нынешних церковных модернистов) — встретилась, в “восточном”, “греческом” исповедании, с Божественным ликом христианского учения, исторически мгновенно его приняла и на протяжении веков удерживала (курсив мой – И.Н.) как исповедание пасхальное.” (Непомнящий В. “Новый мир”, 1996, N5).
В связи с этим надо отметить, что совершенно не случайно мощь Русского государства создана не столько трудом человеческих рук (в сравнении с другими европейскими государствами), сколько непосредственно Богом, давшим богатства, заключенные в лесах и недрах окружающих Русь полупустынных и суровых земель в награду за стойкость в противостоянии татаро-монгольскому игу. Более того, могущество России в XXI веке будет прирастать шельфом Северного и Тихого океанов. Поэтому принцип удержания Богом данных богатств является важнейшим и в телесной составляющей русской нации, и в душевной, и в духовной ее составляющих. А сам тезис о сердцевинной земле, тезис о том, что Россия является Сердцем земли, может быть обоснован на самом деле только тем, что является геополитическим следствием того, что Православие есть истинное христианство, есть свидетельство Истины, и что удержание свидетельства Истины и есть цель и смысл существования России. И именно поэтому крах России – это крах всего мирового порядка!
Все остальные вопросы государственного строительства России должны решаться как производные основного принципа удержания Православия в мире. Например, высокие технологии в России должны развиваться не из стремления страны к первенству, к диктату в мире (характерному для США), а ради создания военной машины, необходимой для удержания территории страны, исповедующей и охраняющей Православие в этом мире. Создание же военной машины, более мощной по ряду стратегических факторов, чем военная машина гораздо более богатых США, возможно только трудом русской интеллигенции, способной за меньшую плату создавать более совершенную технику. Стратегическим же фактором устойчивости такой интеллигенции может быть только Православие.
Да, в целом Россия и CША - во всех отношениях - это два антипода европейской (христианской) цивилизации, возникших, по Маккиндеру, еще в античном мире. Россия – это глубинная часть Евразии, США – это Новый Свет, Россия – это хранительница Православия, США – это общество потребления, созданное протестантами. Задача России – это удержание мира от деградации под действием “прогресса”, задача США – “двигать прогресс”.
Вместе с тем, Россия и США – как два антипода европейской, христианской цивилизации – противостоят Востоку, точнее Юго-Востоку (языческому миру) и Югу-Западу (исламскому миру) евразийского континента. Но и в этом противостоянии роль России - есть роль удерживающего (как США, так и противоположных сторон) от обострения противостояния между ними. Роль России в современном мире и состоит в том, чтобы сохранять баланс сил между тремя силами, действующими в современном мире – между Западом (США), Востоком (Китай) и Югом (исламский мир), трансформируя глобальное противостояние в глобальное взаимодействие, остужая накал страстей мощью северного дыхания. “Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите… наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воосоединению людей…ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено…” (Ф. Достоевский, “Дневник писателя. Пушкин.” С-Петербург, 1999).
Таковы принципы государственного строительства России, основанные на отрицательных рассудочных посылках, и таковы принципы русской национальной идеи, основанной на позитивном религиозном чувстве.
Ясно, что без возрождения национального духа, без действительного возрождения Православия в России не может быть сильного Русского государства, не сможет Россия противостоять заговорам против себя. Ведь совершенно же не зря упомянутый З. Бзежинский, этот один из основных идеологов так называемого “мирового правительства” провозгласил уничтожение Православия главной задачей устроения нового миропорядка. И этот этап истории уже обозначен бомбардировкой Югославии. Почему–то США не взволновала проблема Курдистана, которая не сопоставима по масштабу с проблемой Косово.
Однако бомбардировки Югославии не решили проблему Косово, но многократно усложнили ее и сделали очагом опасности для всей Европы. И проблема здесь не только в том, что албанская мафия стала главным поставщиком афганских наркотиков в Европу, поток которых резко увеличился с разгромом талибов. Собственно, в Косово сегодня определяется будущее Европы: cохранит ли она свою христианскую основу. Безнаказанное разрушение православных храмов в Косово – это спровоцированное наступление новых гуннов на Европу. И эта провокация резонирует с провокацией в Ираке, которая породит новые Косово по всему миру. И все это, “чтобы возбудить в них ревность” (Рим. 11.11). Неужели нам нужно новое иго, чтобы сохранить Православие?

Проблемы возрождения русского национального духа

У Православия же в России существуют серьезные проблемы. Выделим две наиболее существенные и взаимосвязанные.
Первая проблема связана с тем, что Православие как вероисповедание после десятилетий атеистического террора перестало преследоваться государством и, даже наоборот, стало признаком лояльности и выражением национализма. В результате к православным сегодня относят себя и те, кто не является, по существу, воцерковленным. К православным себя со всей уверенностью сегодня относят и те, кого никак нельзя назвать прихожанином какого-либо храма. Некоторые из них, в лучшем случае, иногда заходят в тот или иной храм, - как говорил один священник, являются не прихожанами, а “захожанами”. Если же посмотреть на образ жизни некоторых “православных”, то перечень предательств своего Творца в течение их жизни не уступит перечню тех предательств, за которые Господь преследовал ветхозаветных евреев. Выйдя за ограду церкви, иные из них быстро забывают свое призвание и ведут себя в жизни хуже неправославных, считая, что они всегда оправдаются в храме.
Вот как характеризует епископ Константин (Горянов), ректор Санкт-Петербурских Духовных Академии и Семинарии, отношение к Православию в современной России: “Из враждебно-презрительного или испуганно-удивленного оно стало либо нейтральным, или благожелательно-нейтральным, а в ряде случаев и положительным. Конечно, это явление - отрадное, общество выдало значительный кредит доверия Церкви, и, тем не менее, следует отметить, что решительного духовного переворота в нашем обществе пока не произошло. Во многом отношение к Церкви является прагматическим и потребительским: а на периферии общества священника воспринимают как требоисправителя, носителя "религиозного фактора", социального работника, удовлетворяющего определенные "религиозные потребности", но многие его уже не слушают как учителя, как пророка. Претензию на учительство, на пророчество, на "властительство думами" сейчас предъявляют кто угодно - средства массовой информации, политики, артисты, (как поет иеромонах Роман - "Приосанилось племя вертлявое"), писатели (сейчас уже в последнюю очередь). Определенные силы в обществе стремятся отказать священнику в праве на учительство. От батюшки требуют освятить офис, машину (как говорится в чине - колесницу), - покрестить ребеночка, чтобы не болел, в лучшем случае - повенчать post factum, но часто его уже не слушают, когда речь идет о жизни и смерти, о правде Божией как на личном, так и общественном уровне (курсив мой – И.Н.). И это огорчительно, прежде всего, для общества… Да, безусловно, наше общество по статистическим данным достаточно религиозно: даже в нашем городе около 57% жителей считают себя православными. По всей стране этот процент еще выше: 61%. Вся беда в том, что эта религиозность часто морально и догматически не ориентирована, люди, называющие себя православными, зачастую придерживаются грубейших суеверий оккультного характера (курсив мой – И.Н.). Если мы возьмем такой ключевой для определения православности моральный вопрос, как отношение к абортам, то из числа опрашиваемых только 34% считают аборт грехом и убийством, с ними не согласны 36%, остальные 30% не определились с отношением к этой проблеме. Между тем, от абортов каждый день погибает 10 000 детей, это - фронтовые потери времен Второй мировой войны. Изкаждых четырех беременностей прерываются три (курсив мой – И.Н.). В результате смертность сейчас превышает рождаемость, и нам в перспективе на двадцать пять лет грозит снижение населения Российской Федерации до ста миллионов человек и ниже. А это уже - проблема национальной безопасности (курсив мой –И.Н), если учесть фактор соседства России с такими густонаселенными странами, как Китай, Япония, среднеазиатскими республиками. Уже сейчас Сибирь и Дальний Восток втихую заселяются китайцами, что будет завтра? Не сбудется ли пророчество Владимира Соловьева?
О Русь, забудь былую славу!
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен!.”
(Речь на международной конференции русской интеллигенции “Культура и общество: взаимные обязательства на пороге нового тысячелетия”, С-Петербург, 18-21 мая 2000г.).
Из приведенных слов епископа совершенно очевидно следует, что Россия в целом и русские в отдельности могут выжить в современном мире только построив свою жизнь по Православию. Однако знать истину и принять ее в себя – это очень разные вещи. Тот опыт духовной борьбы, который был накоплен подвижниками православного Востока, едва ли возможно использовать непосредственно в гуще современной жизни. Готов ли современный батюшка (и при всей его загруженности) руководить духовной борьбой в нашей жизни? Есть ли у него личный опыт духовной борьбы в гуще жизни?
Ситуация, конечно, опаснейшая и сложнейшая, и изменения могут произойти только на основе приобретения личного духовного опыта называющими себя православными и только в лоне Церкви под руководством опытного духовника. Но именно в этом то и заключена вся названная проблема. Как отметил в своем интервью “Радио Свобода” Мефодий, митрополит Воронежский и Липецкий, “если храм мы могли создавать в течение года, полутора лет или какого-то большего или меньшего времени, то чтобы воспитать священника, воспитать церковного деятеля или человека, который трудится в этой среде, требуется годы. И работа значительно сложнее, чем создание внешнего храма.”
Владыке Мефодию вторит ректор Смоленской духовной семинарии: “Я не совсем удовлетворен ходом событий... Понимаю ситуацию, в которой находится Церковь: необходимо открывать новые приходы, работать с людьми, а значит, требуется много кадров духовенства. В силу необходимости мы решаем эти вопросы, как мне кажется, с ущербом для ближайшей церковной перспективы. Священник должен быть зрелым человеком, прошедшим определенную жизненную школу, решавшим в своем личном опыте различные проблемы и противоречия. Кроме того, священник должен быть человеком современным по образу мысли, чтобы уметь найти общий язык не только с бабушками-дедушками, но и с молодежью. Он должен уметь отвечать убедительно на вопросы сегодняшнего дня. Если мы не выработаем такого языка в Церкви вообще и у каждого из священников, в частности, то будущее наше особого оптимизма не вызывает. Важно, чтобы священник мог найти точки соприкосновения с миром секуляризованной культуры, найти тот разрыв, который сложился между двумя типами сознания, и преодолеть его”. (Интервью ректора Смоленской духовной семинарии протоиерея Виктора Савика).
Но мало того, что в Русской Церкви сейчас не хватает не только священников вообще, но и опытных духовных наставников, имеющих личный духовный опыт жизни в современном быстро меняющемся мире, когда в течение одного поколения мир совершенно перекраивается заново. Проблема духовного руководства и отцовства определяется не только отсутствием сегодня истинных старцев, но и отсутствием искренне их ищущих.
Еще преподобный Симеон Новый Богослов сетовал, что когда искал святого человека, который мог бы руководить им и примирить с Богом, то “слышал всех единодушно без исключения говоривших мне, что такого святого не существует в настоящее время на земле…” (цитируется по: архиепископ Василий (Кривошеин) “Преподобный Симеон Новый Богослов”, М., 1995, с.14). Однако “Бог открывает духовных наставников в нашу эпоху так же, как и в древние времена: “…и тогда и теперь Бог открывает апостолов, пророков и праведных тем, кто проявляет ревность и заботится о себе самом и вносит свое усилие и творит добро”” (Там же, с. 85). Но, не проявив должной ревности и заботы о самом себе, люди приходят к иным наставникам (может, даже уходят к протестантам и католикам, или вообще к сатанистам), у которых они подчас встречают больше внимания, более щадящее их самолюбие и что, на самом деле, уводит от решения их духовных проблем. И это связано с тем, что, как уже сказано, сегодня православный пастырь не готов ответить на все вопросы, возникающие перед православными, живущими в агрессивно секуляризованном современной наукой мире.
Сейчас опасной стала совершенно чуждая Православию новообновленческая тенденция подделывания под нужды мира. Это проявляется в признании мировоззрения современной науки, в сокрытии глубокого противоречия ее с православным взглядом на мир. Это проявляется и в повседневной жизни Церкви – в скоропалительном прощении при исповеди практически любых грехов ради сохранения паствы. Это стремление сохранить паству не подобно ли ситуации, уже сложившейся на Западе и которую недавно почивший митрополит Сурожский (Великобритания) характеризует так: ”Беда в том, что англикане за последние два десятилетия приблизительно захотели не терять своих верующих любой ценой и для этого стали разжижать свою веру для того, чтобы всех устроить. Примерно так: ты не веришь, но все равно ходи к нам.” (“Бог – изгнанник на Земле” Интервью с митрополитом Сурожским Антонием (Блумом).
Если верить данным опроса в России в 2002 году, по свидетельству проф. Д. Фурмана (институт Европы РАН), православными назвали себя 80% респондентов, а на вопрос “верите ли Вы в Бога” ответили “да” только 59%. Конечно, неверующих среди прихожан нет, поскольку социальная помощь в православных храмах обычно отсутствует или минимальная. Но главную истину христианства – понятие Троицы переживают полностью далеко не все, считающие себя православными. Так, одна женщина, стремящаяся стоять в храме ближе всех к царским вратам, указывая на икону “Троица” Рублева другой женщине, которую она привела в храм, говорила: “Это Иисус Христос с матерью Божией и Иоанном Крестителем”. Такая неосознанная “ересь” также проявляется в народе другим толкованием Троицы как троицы: Христос, Богородица и Николай Угодник.

И здесь первая проблема связана со второй проблемой.
Вторая проблема относится к современному Православию вообще. Она связана с интенсивной секуляризацией современного мира, агрессивно вторгающегося в жизнь, в образ мыслей каждого человека, в том числе и живущих в миру православных, большинство из которых сегодня также оказываются включенными в общую динамику совершенно чуждого Православию современного постхристианского мира. И в современной литературе, издаваемой для православных, часто можно встретить совершенно неправославные трактовки современных проблем, особенно относящихся к современной науке, полностью дублирующие католические и протестантские изложения этих вопросов, и даже больше того, отсылающих читателя непосредственно к протестантской литературе. То есть, в целом проблема заключается в православном осмыслении современного мира, в выявлении особенностей его духа, в “различении духов”, которые действуют в нем, в накоплении опыта борьбы с этими духами. Конечно, здесь речь идет не о том, что современный мир порождает каких–то новых духов, но о том, что духи мира сего и князь их все время придумывают новые формы своего воздействия на человека, стремясь все больше закабалить его, в чем, собственно, и заключается суть “прогресса”.
Вот как характеризует эту проблему С. Лебедев: “Большинство же современных верующих воспитано целиком на светской культуре, и начинает открывать для себя истины веры (а значит – приобщаться в той или иной мере к культуре религиозной) только в сознательном возрасте. Это значит, что светская, внецерковная культура остается для них исходной основой мировосприятия, тогда как церковной, религиозной культуре приходится укореняться и прорастать в ней, на ней и сквозь нее. И это не укор, а данность, с которой надо считаться – данность, содержащая одновременно и большую проблему, и зерна решения этой проблемы…
Даже те, кто в наши дни является носителем этой культуры (священнослужители, монашествующие, верующие миряне «со стажем»), по указанным выше причинам не всегда могут сказать, что они освоили все богатство культурной традиции Православия – даже в том виде, как она сложилась в дореволюционной России.
…каждый из верующих, осознанно или бессознательно, должен решать для себя проблему их сочетания (cветской и религиозной культур – примеч. мое – И.Н.) каждый день и даже каждый час…
И едва ли не основная сложность этой работы заключается в том, что для ее успешного осуществления Церковь на уровне каждой своей клеточки должна овладеть – во многом заново – языком того мира, с которым она говорит. Она должна перевести на этот язык свои главные Истины, и сделать это с минимальными потерями в их содержании. И вместе с тем она должна показать, что эти Истины переводимы на язык «мира» не до конца, главное в них лежит за его пределами и, чтобы их постичь, нужно выйти за горизонт светского понимания, нужно постичь иной язык, почти незнакомый светскому измерению жизни – язык молитвы, язык безмолвия, язык покаяния” (“О двух ветвях нашей культуры” Cайт “Pravoslavie.ru”).
Протоирей Иоанн Мейендорф ставит эту проблему перед православным богословием следующим образом: “Все христиане стоят перед вызовом единого и в корне расцерковленного мира. Этому вызову нужно смотреть в лицо, как таковому, как проблеме, нуждающейся в богословском и духовном ответе. Для молодых поколений, где бы они ни были, не существенно, от какой именно духовной генеалогии зависит этот ответ – западной или восточной, византийской или латинской, – лишь бы он прозвучал для них истиной и жизнью. Поэтому православное богословие будет либо подлинно "кафолическим", то есть действительным для всех, либо оно не будет богословием вообще. Оно должно определить себя как "православное богословие", а не как "восточное", и это оно может делать, не отказываясь от своих исторически восточных корней. Эти явственные факты нашего современного положения совсем не означают, что мы нуждаемся в том, что обычно именуется "новым богословием", которое порывает с Преданием и преемственностью; но Церкви неоспоримо необходимо, чтобы богословие разрешало сегодняшние вопросы, а не повторяло старые решения старых вопросов. Отцы каппадокийцы были великими богословами потому, что они сумели сохранить содержание христианского благовестия, когда ему был брошен вызов эллинистическим философским мировоззрением (курсив мой – И.Н.).” (Прот. Иоанн Мейендорф “Православное богословие в современном мире”). Или православие сегодня примет вызов расцерковленного мира и будет в нем источником христианского благовестия, или оно останется религией людей, отошедших от мирской жизни, и уж, во всяком случае, не религией России, а религией “статистических православных”.
Православный человек, живя в современном мире, так или иначе, участвует в его жизни, свидетельствуя тем самым в этом мире о Православии. Но современный мир во многом кардинально отличается от того мира, в котором жили Отцы Церкви, заложившие основы православного богословия, православного мироощущения. Мир сегодня секуляризован в такой степени, что в сознании современного человека науки занимают доминирующее положение, и все больше вытесняют (если уже не вытеснили полностью у большинства) религию. Как отмечается в “Основах социальной концепции Русской Православной Церкви”, “науки – как естественные, так и гуманитарные – стали одной из наиболее важных составляющих культуры. К концу XX века наука и техника достигли столь впечатляющих результатов и такого влияния на все стороны жизни, что превратились, по существу, в определяющий фактор бытия цивилизации”. Конечно, наука не является единственной составляющей современной культуры, но разработка православной культуры сегодня должна начинаться с науки.
Современные православные богословы должны использовать язык и переработать понятийную базу современной науки точно также, как Отцы каппадокийцы использовали и переработали язык эллинской науки.
При этом надо, конечно, подчеркнуть, что современная наука фактически занимается проектированием технических устройств и синтезом веществ с новыми свойствами, а не познанием Богом сотворенного мира. И именно успехи в технических областях и создали авторитет современной науке, более того, сформировали ее мировоззрение, на основе которого современное научное познание уже совершенно сознательно стремится объяснить этот мир как самодостаточный, как регулируемый некими “законами природы”, то есть как не нуждающийся в Боге. В лучшем случае рациональная наука приписывает Богу создание этих “законов” – якобы посредников между Ним и тварью. Но, как известно, православное учение о тварном бытии и о Боге-Троице говорит о том, что “Бог творит и действует через свои энергии, пронизывающие все существующее” (Владимир Лосский “Очерк мистического богословия восточной церкви”, М., 1991, с. 58), “…эти Божественные лучи пронизывают тварный мир, являются причиной его существования. Свет “в мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал” (Иоанн 1.10). Бог создал все Своими энергиями… Божественные энергии сами по себе – суть отношения между Богом и тварным бытием (курсив мой – И. Н.)…” (Там же с.69). Рациональное же познание Божественных энергий, вталкивание их в некие “законы природы” совершенно невозможно, ибо “творение вовсе не есть нечто, на что Бог воздействует извне, скорее это нечто, посредством чего Он изнутри выражает Себя, будучи и оставаясь трансцендентным, выше и вне Своего творения, оставаясь подлинной внутренней сущностью, “нутром” мироздания” (Каллист, епископ Диоклейcкий. “Через творение к Творцу”, лекция памяти Марко Паллиса (Лондон, 9 октября 1996 года).
Подмена Божественных энергий “законами природы”, то есть якобы законами самоуправления и даже самоорганизации, саморазвития природы, но на самом деле сформулированных самим человеком на основе замены действительности некоторой ее целевой моделью, естественно, ведет, и частично уже привела к опасным последствиям, разрушающим этот мир и сам внутренний мир человека. И опасным является не столько сам по себе современный технический прогресс, сколько подмена истинно научного мировоззрения техническими представлениями, сформированными при технических разработках, а не собственно при познании мира. Поэтому “ныне для обеспечения нормальной человеческой жизни как никогда необходимо возвращение к утраченной связи научного знания с религиозными духовными и нравственными ценностями” (“Основы социальной концепции Русской Православной Церкви”).
Принципиальное отличие христианского познания мира как от познания современной рациональной науки Запада, так и от познания возрождающейся сегодня (как альтернатива этой науке) древней философии Востока, состоит в том, что христианская космология антропоцентрична, а христианская антропология (можно сказать, по определению) христоцентрична. Последнее имеет принципиальное значение, поскольку западный гуманизм также антропоцентричен, но в центре вселенной в этом гуманизме расположен падший человек, в сердце которого нет места для Христа. И если Христа нет в сердце человека, то для этого человека нет Его и во вселенной. Поэтому современная рациональная наука, как по своему содержанию, так и по характеру рационального мышления, как свидетельствует история и наш личный опыт, является преградой между человеком и Христом, в то время как христианская наука должна вести ко Христу. Ведь для истинно христианской науки (и для истинной науки вообще!) “невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы” (Рим. 1.20).
Конечно, нельзя говорить, что христианская (православная) наука может дать верное, православное познание Бога. Нет, наоборот: именно христианское (православное) познание Бога только и может привести к православной науке. Ведь православная наука есть ничто иное, как запись в слове православного понимания Творца и твари (человека и природы).
Однако христианское (православное) осмысление накопленных к настоящему времени всей совокупности знаний о природе и всей истории человечества от Адама и до наших дней еще не выполнено. В отсутствии православного естественно–научного мировоззрения современные православные в своих суждениях о конкретных естественно-научных и исторических фактах невольно опираются на западную рациональную науку, которая подменила естественно- научное мировоззрение на мировоззрение, выработанное при создании технических средств. Но в картине мира, рисуемой подобной рациональной наукой, естественно, нет места для Христа. И “открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою” (Рим. 1.18).
Сегодня сознание технически образованного православного мирянина разрывается в дуализме: в храме оно дышит Православием, а на работе, поскольку она связана с применением науки и техники, православное сознание жестко контролируется западным рационализмом, слепо следует ему. То есть, ни о каком свидетельствовании Православия в современном мире здесь нет и речи.
“Невозможно оставаться христианином за дверью собственного дома, в кругу семьи или в уединении своей кельи и переставать быть им, поднимаясь на профессорскую кафедру, усаживаясь перед телевизионной камерой, голосуя в парламенте и даже приступая к научному опыту. Христианская мотивация должна присутствовать во всем, что составляет сферу жизненных интересов верующего человека. Ибо верующий не может механически вычленить из духовно-нравственного контекста своей жизни профессиональные или научные интересы, не говоря уже о политической, экономической, социальной деятельности, работе в средствах массовой информации и т.д.” (Митрополит Кирилл. “Норма веры как норма жизни. Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”, “Независимая газета”, 16.02.2000).
Современный мирянин занят на работе во много раз больше времени, чем молитвой в храме и дома. Вместе с тем, наука - познание в слове, словесное выражение мысли - в значительной степени контролирует уровень духовной жизни, соответствующий словесной молитве. А это значит, что сознание большинства современных православных мирян, которым доступна лишь словесная молитва и то за пределами алтаря, где “пир веры”, и которые сегодня, к сожалению, далеко не все и не во всем понимают смысл литургии, сильнейшим образом отравляется чужеродным образом мышления, рожденным в западном христианстве. Это западное пленение ума препятствует духовному росту православного мирянина, нарушает в нем молитву как процесс соединения ума и сердца и вообще стремится увести его к иной (западной) духовности, которая сегодня сама в тупике и стремительно деградирует, растаптывает собственные ценности, обращаясь сегодня к иным богам.
Эманация распада западной духовности в эру глобальных информационных сетей пронизывает всю среду нашего обитания. В промышленную эру труд подавляющего числа людей был физическим, во время которого православный человек мог творить молитву. В современную же информационную эру более характерным является то, что сознание все большего числа православных занято основную часть дня анализом научной и/или технической информации, во время которого творить молитву мирянину очень сложно, если вообще возможно, поскольку его ум занят cовершенно противоположным занятием, - обычно, рационалистическим препарированием огромного потока сведений о мире.
Более того, православный не только не может, но и не имеет права уходить от вопросов, возникающих в окружающем его мире, который есть творение Божие и через познание которого человек идет к Богу. “Не подобает человеку дерзновенно обходить эти косвенные пути знания и своевольно прорываться к Неприступному и Невместимому. Есть своя постепенность в духовной жизни.” (Прот. Георгий Флоровский “Восточные Отцы V-VIII веков”, Париж, 1933, с. 205). Познание внешнего мира, в частности, мира природы для современного человека есть необходимая ступень Богопознания. Конечно, эта ступень является начальной, но тем самым и необходимой сегодня ступенью. Современный человек настолько нагружен сведениями о природе, что, не имея правильного их толкования, не может быть свободным в Богопознании. Конечно, познание внешнего мира для многих дает только начальное и ограниченное представление о Боге, но, не имея начального представления, нельзя иметь и более полного представления.
Но нужно также ясно понимать, что нет и не может быть естествознания без религии. Наука – это выражение мысли в слове, в знаках, мысли, зародившейся в человеческом сердце. Формирование мысли применительно к конкретной внешней ситуации – это научная стадия познания. Сама же возникшая внутри человека идея, мысль может быть в принципе выражена не обязательно в непосредственной логике слова, а в изобразительном, музыкальном или в поэтическом образе. Но всякая мысль зарождается во внутреннем человеке и оформляется в слове, образах. Мозг – только коммутатор между личностью человека и внешним миром.
Крупный немецкий философ О.Шпенглер в свое время писал в книге “Закат Европы”, т.1: “Нет науки без бессознательных предпосылок, над которыми никакой исследователь не имеет власти, притом таких предпосылок, которые можно проследить с первых дней пробуждающейся культуры. Нет естествознания без предшествовавшей ему религии (курсив мой – И.Н.). С этой точки зрения нет разницы между католическим и материалистическим природосозерцанием, они говорят одно и то же разными словами... современная механика есть точь-в-точь слепок с христианских догматов” (с. 499). “Вполне возможно различать католические, протестантские и атеистические (а, следовательно, и православные! – примеч. мое - И.Н.) понятия силы. Спиноза, как еврей, следовательно, душевно принадлежавший еще к магической культуре, не был в состоянии вообще принять фаустовское понятие силы. Оно отсутствует в его системе. Удивительный признак интенсивности исконных понятий проявляется в том, что Герц, единственный еврей среди больших физиков нынешнего времени, один из всех сделал попытку решить дилемму механики путем исключения понятия силы” (там же, с. 550).
В статье “Влияние архетипических представлений на формирование естественнонаучных теорий у Кеплера” современный физик В.Паули говорит об истоках современной науки: “Идеи [Иоганна Кеплера] знаменуют важный промежуточный этап между прежним магико-символическим и современным количественно-математическим описанием природы”.
Такое же решающее влияние на естественнонаучные взгляды Ньютона имели его религиозные представления: “До тех пор, пока в европейской культуре на основе представлений о природе, как божественном творении лежала ортодоксальная тринитарная концепция, ничто не могло разрушить антропоцентричность средневекового образа Вселенной. И лишь после того, как из фундамента христианского мироздания было удалено представление о Сыне-богочеловеке как ипостаси, единосущной Отцу, Троица Афанасия была заменена единым Богом антитринитариев-деистов, "распались концы" старой Вселенной. Ее заменил бесконечный однородный изотропный универсум, предельно чуждый антропоцентризму и антропоморфизму. Самый серьезный, решительный удар старой Вселенной был нанесен антитринитарием Ньютоном: будучи связан еще с теологией, его образ мира уже не является христианским” (Л.М.Косырева, Рождение науки Нового времени из духа культуры, с.357).
То есть всякий принимающий те или иные естественнонаучные теории должен знать, что он одновременно с этим принимает соответствующую религиозную догматику. Поэтому, чтобы создать возможность православному мирянину, имеющему дело с научными знаниями, быть самим собой не только в храме, не только во время молитвы, но и в течение всего остального дня и дней недели, крайне насущной сегодня задачей является представление научного знания (знания в слове) в соответствии с православной верой. А это требует пересмотра всего пути человеческого познания, всего пути, пройденного человеческой цивилизацией, в особенности, в новейшее время и формирования христоцентричного подхода к пониманию природных и общественных процессов, позволяющего принимать решения как в принципиальных вопросах, так и при практических действиях в ответ на ежедневные запросы практики. То есть, необходима разработка православного мировоззрения – православного воззрения на современный мир.
Особенно необходимо православное мировоззрение для тех мирян, которые в своей ежедневной деятельности принимают решения или участвуют в подготовке решений, влияющих на природные и общественные процессы. Эти миряне уже не могут сказать, что они выполняют приказы начальства. Они несут личную ответственность перед Богом за принятые ими решения. Ведь если они исправно исполняют в быту все предписания Церкви, а в своей мирской деятельности следуют мировоззрению рациональной науки, отвергающей Бога, то о каком свидетельствовании ими Православия в мире может идти речь?
И речь здесь уже идет не только о свидетельствовании Православия в мире, но и о самом его существовании: “Вопрос о том, какими должны быть законодательство, образование, культура, социальные отношения, общественная мораль, есть вопрос о том, сохранится ли наша национальная цивилизация в грядущем столетии, найдет ли она свое место в мировом сообществе наций и выживем ли мы как православный народ.” (Митрополит Кирилл. “Норма веры как норма жизни. Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”, “Независимая газета”, 16.02.2000).
Западное христианское мышление во все века подстраивалось под парадигму современной ей науки, восточное же христианское мышление, как оно формировалось в Византии, перерабатывало, перестраивало в соответствии со своим видением мира самую парадигму этой науки. Именно так созревало православное византийское богословие - на основе переосмысливания понятий эллинской философии.
Россия, восприняв византийское Православие в Х веке, столкнулась с западной наукой и культурой при Петре I, который, стремясь преобразовать экономическую и культурную жизнь России на североевропейский лад, фактически повел страну к протестантской реформации ее духовной жизни. И понадобился гений Пушкина, чтобы русский человек, освоив европейскую науку и технику, остался в душе русским, что помогало ему сохранять в себе гармонию с духом Православия. “По существу, реформы Петра были попыткой переделать нацию, "перестроить" национальное сознание в протестантском духе. Но Россия не поддалась. В ответ на эту попытку она породила явление Пушкина - самое, думаю, удивительное, самое совершенное и самое загадочное явление европейской культуры, которое, смею сказать, во всей мировой культуре стоит особняком; которое дало начало той великой русской классике, той "святой" (Т. Манн) литературе, которая тоже есть явление совершенно особое в мире.” (В.С.Непомнящий “Христианство Пушкина: легенды и действительность” Ежегодная Богословская Конференция, Материалы 1997г.). И если и происходило “западное пленение русского богословия” (а в русской науке, как в естествознании, так и в гуманитарных науках это пленение стало абсолютным), то русская литература, основанная Пушкиным, была и остается вкладом чисто русского духа в мировую культуру.
Однако влияние Запада на Россию в последующие годы продолжало возрастать. По крайней мере, в наше время значительно усилились роль и влияние западной рациональной науки на душевное и духовное состояние православного человека по сравнению с влиянием на него русской литературы. В результате западное пленение русского ума, в целом, стало неизмеримо жестче, чем во времена Пушкина. И если сегодня в русском православном богословии выдвинут лозунг “вперед к Отцам”, то сегодня также нужен и следующий прорыв в русской культуре, а именно в православном представлении естествознания XXI века. Надо создать возможность современным православным богословам (а за ними и священникам) также свободно оперировать данными современной науки с православных позиций, как это могли делать в свое время Отцы Церкви, а не повторять, как это сейчас часто и происходит, католиков и протестантов или, еще хуже, вообще отрицать достижения современной науки. В итоге, это поможет пастырям в окормлении современной научно-технической паствы, понимать ее и быть понятым. А доля этой паствы в общей массе верующих со временем будет только увеличиваться.
Православие в наши дни все меньше и меньше является религией “белых платочков” и все больше и больше религией наиболее образованной части общества, которая в недалеком будущем составит основной контингент прихожан православных храмов. Ведь главной отличительной особенностью современного Православия от дореволюционного и советского времени связано с тем, что "религиозное возрождение началось именно в крупных городах, в культурных центрах, при самом активном участии интеллигенции и, не в последнюю очередь, научно - технической." (Митрополит Кирилл, Речь на соборных слушаниях "Вера и знание. Наука и техника на рубеже столетий. 18 - 20 марта 1998. Москва - Сергиев - Посад). Если до революции из – за духовной деградации русской интеллигенции, плененной западной наукой, опорой Православия была деревня, то ныне этой опорой являются крупные города, более того, наиболее крупные мегаполисы. Этот процесс отмечал уже прот. Георгий Флоровский: “Христианство в России, как и повсюду в мире, перестает быть н а р о д н о й религией по преимуществу. Народ, простецы, в значительной массе своей, уходят в полупросвещение. В материализм… Интеллигенция же, верхний культурный слой, возвращается к христианской вере…” (“Пути русского богословия.” Париж, 1937, с. 505). Конечно, это возвращение происходит болезненно, не всегда прямыми путями (часто через увлечение восточной мистикой) и, в частности, в значительной степени из-за того, что современное православное богословие в своем отношении к науке находится в плену у Запада. В информационную эру народное сознание все более и более заражается, и во многом благодаря СМИ (этого рупора “просвещения”) западным рационализмом, в то время как ученые-профессионалы все более начинают понимать ограниченность рационального знания. То есть, если раньше основным врагом Православия в русском народе было славянское язычество, то теперь главный враг, и не только интеллигенции – западный рационализм и привнесенное СМИ и книжным рынком язычество со всех концов мира. В сопоставлении рационализма и язычества надо, конечно, учитывать, что западный рационализм явился плодом сползания христианства к язычеству; иными словами, западный рационализм – это цивилизованная форма язычества. Это тем более верно, что современная западная наука ныне уже поворачивается к древневосточной языческой философии.
Конечно, разработка православного естествознания и православной антропологии не должна рассматриваться как самоцель. Познание Бога через познание природы, как уже отмечалось, может только подвести к общему представлению о Нем. Более глубокие представления могут быть получены из изучения человеческой природы, поскольку человек сотворен по Его образу и подобию. В целом же познание тварного мира является подготовительным этапом в движении человека к Богу. Действительное и действенное обожение возможно лишь при непосредственном – молитвенном общении с Богом, когда ум не отделен от сердца, а стремится войти (сойти) в сердце, когда человек преодолевает греховную разобщенность души и становится целостным существом.
Рациональная же наука основана на сведении ума к рассудку, поэтому занятие ею неминуемо уводит от истинного общения с Богом, что и породило кризис современной европейской культуры и стало главной причиной катаклизмов в истории России ХХ века.
Поэтому все сказанное о необходимости сегодняшнего возрождения православного естествознания в противовес современному рациональному означает, что трудно было бы переоценить появление сегодня в России поэта уровня Пушкина. Для создания православной науки, вскрывающей духовные основы видимого мира, нужны целостные умы, объединяющие в себе ум ученого с душой художника, поэта и волей подвижника. Пушкин был в первую очередь национальный мыслитель, властитель дум - и в этом было основное его предназначенье, и в этом и состоял его гений. Его поэтическое вдохновение питалось именно национальной идеей. Именно вдохновенность его мысли рождала поэтическую мощь его строк.
Поэтому если православное видение мира, православное чувство природы и будет представлено в прозе, то это представление все равно должно быть поэтическим по своему внутреннему содержанию. Ведь познать истину невозможно, не восстановив целостность всех душевных сил, участвующих в познании мира, а современное изложение научно-объективного видения природы – это описание чуждой, и потому мертвой природы отчужденным, и потому мертвым умом. Православный же ученый должен быть в душе поэт, художник. В нем должно быть то сочетание математического ума и ума образного, которое так редко встречается в западной науке, - по свидетельству гениального Блеза Паскаля,которому было дано ясно увидеть, что Бог Авраама, Исаака и Иакова – это не Бог философов и ученых. Но именно широта ума и характерна для русского человека.
Трудно переоценить значение суждения о науке Нового Времени Готфрида Лейбница, знаменитого математика и философа. Значимость приводимых ниже высказываний Лейбница тем более важны, в частности, тем, что они были сделаны при общении с Петром I. В одном из писем Петру I Лейбниц писал: “Наукам суждено кругом обойти земной шар и проникнуть в древнюю Скифию. Петр избран Провидением для этого великого дела”.
Однако “Содержание истинного разговора Петра Великого с Лейбницем в Торгау”, хранящегося в Государственной Петербургской Публичной библиотеке имени Салтыкова–Щедрина, открывают нам принципиально иные взгляды Лейбница на западную науку – науку, заимствованную ранее немцами у французов (свои первые труды сам Лейбниц писал на французском языке) и передаваемую немцами затем русским. В этом разговоре Лейбниц, в частности, говорил Петру I следующее: “Оставьте созреть постепенно вашему народу. Что Вы хотите? Чтоб ваш народ был столь же счастлив, как другие? Но измерили ли Вы их счастье?…Что произвело их просвещение? Самая математика, открытие Нового Света, все прихоти промышленности? В чем состоит их свобода? В том, чтоб делать, что они хотят? Но если они ничего не хотят по своим страстям, кто у них свободен? Не они, а их страсти, они в рабстве. Будьте уверены, государь, что нет другой свободы, кроме разума без страстей….Те, кто даже приняли наше просвещение, не верят в свободу для разума, ибо науки питают только самолюбие и воспаляют страсти, материя их чувственна. Не там, не в мире совершенном, не в обширном плане бытия человеческого взяли они свою точку зрения,...ограничив горизонт свой землею, и все думают только о наслаждении чувств и власти. Этому общему тону покорились и государства, и государи: они считают химерами истины, взятые из другого мира…Если б Вы вместо всех превращений дали народу своему пример умеренности, воспитали доброго наследника…, Вы бы сделали добро вашему народу”.
На это Петр I ответил: “Ты меня приводишь в молчание, но не убеждаешь. В знак дружбы прошу никому сего разговора не пересказывать” (курсив мой – И.Н.).
Лейбниц: “…я и сам чувствую, что бесполезно рассуждать о сих истинах. Одни их не поймут, другие не послушают, третьи назовут прелестными химерами, и все пойдет так, как было, доколе великой Деснице не будет благоугодно дать вещам другое направление; а сие непременно будет так тогда, как пристанет время, в вечном плане для сего предопределенное. Усилия людей тут ничтожны. Лучшие из них должны гордиться только тем, что сие желали (курсив мой – И.Н.)”. И не современной ли России дано предопределение изменить направление науки, изменить иерархию наук, которая сегодня перевернута с ног на голову (см. часть 2)? Но если не России, то кому еще доверит свое действие великая Десница? Ведь только Россия из всех православных стран обладает достаточным научным потенциалом, чтобы повлиять на развитие мировой науки.
Современная проблема разлагающего влияния рациональной науки характерна не только для России. С разрушительным действием западной науки в современном мире сталкиваются и другие народы мира. Например, один из создателей физики ХХ столетия - квантовой механики Вернер Гейзенберг пишет об этой проблеме следующим образом: “Современное естествознание проникает в наше время в другие части света, где культурные традиции сильно отличаются от европейской цивилизации. Наступление новой естественнонаучной и технической деятельности должно вызвать там гораздо более сильные потрясения, чем в Европе, так как изменения в условиях жизни, происходившие в Европе постепенно в течение 2 - 3 столетий, там должны произойти в течение нескольких десятков лет. Нужно ожидать, что эта новая деятельность во многих случаях проявляется как разрушение старой культуры, как бесцеремонное и варварское вмешательство, нарушающее зыбкое равновесие, на котором зиждется все человеческое счастье.” (В.Гейзенберг “Физика и философия”, М.,1963).
Более того, с этой же проблемой точно также столкнулся и сам Запад, теряющий и продолжающий, как уже отмечалось, терять свои духовные ценности в ходе научно-технического прогресса. И этот кризис европейской духовности составляет основное противоречие всей европейской культуры последних веков. Поэтому современная задача русской культуры, при решении которой она и скажет свое последнее слово и реализует себя до конца, как раз и состоит в том, чтобы выполнить синтез европейской культуры путем разрешения ее основного противоречия – противоречия между европейской наукой и христианством. Мы сейчас все еще полонены западной культурой, западной наукой, но сегодня нам “необходимо понять, что в течение многих столетий существовала единая христианская цивилизация, одна и та же для Востока и для Запада, и эта цивилизация родилась и развивалась на Востоке. Специфически западная цивилизация возникла гораздо позже.” (Г.В. Флоровский “Христианство и цивилизация”, в кн.: “Избранные богословские статьи”, М., “Пробел”, 2000, с. 218-227).
Каждая нация выполняет в мировой истории свою отведенную ей Провидением роль. Роль русской нации один из ее вождей определил так: “Стать настоящим русским и будет именно значить: cтремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно…” (Ф. Достоевский “Дневник писателя. Пушкин” C-Петербург. 1999). Поэтому критика современной западной культуры, в том числе современного рационализма западной науки, а также древних восточных философий, имеет целью выявление их ограниченного места в мировой истории и призвание на борьбу с ними сначала в российских пенатах с целью выработки православной позиции, правильного выбора задачи своей нации в мировой истории. Но затем задача состоит в том, чтобы вернуть восточному христианству его место в европейской и мировой истории, в европейской и мировой культуре, которое оно занимало на протяжении большинства веков своей истории.
Чтобы оценить ограниченность современной западной культуры, совсем не обязательно рассматривать самые худшие ее проявления, например, фильм М. Скорцезе “Последнее искушение Христа”, или так называемую “американскую мадонну” – картину, выставленную в одном из американских музеев и изображающую Богородицу с ожерельем из слоновьих экскрементов. Более справедливым будет оценка уровня этой культуры по лучшим ее достижениям, например, по фильму Мелона Гибсона “Страсти Христовы”, имевшего недавно огромный успех среди массовой публики, особенно в США. Были даже случаи покаяния преступников после просмотра фильма. Фильм был одобрен Папой Римским и, как отметил один из кардиналов, отвечает методам новой евангелизации в духе Декрета II Ватиканского Собора “Inter mirifica”, которые Католическая Церковь использует уже давно.
Однако акцент в фильме на страданиях, а не на воскресении Христа – это католическая позиция, а не православная. Лик Христа, отражающий Его внутреннее состояние, на католических и православных изображениях распятия совсем разный. Запад акцентирует человеческую природу Христа и страдания человека, и это означает душевное, а не духовное восприятие распятия Христа. Такое восприятие позволяет западным христианам инсценировать распятие и даже исполнять роль Христа – и католик не чувствуют в этом святотатства. Гибсон мастерски использует достижения всей американской кинематографической культуры, чтобы наиболее натурально выразить именно душевные страсти и страдания участников события, но не поднимается до духовных высот отображаемого момента. “Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что от почитает это безумием, и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно”. (1 Кор. 2. 14).
Представление Бога с человеческими качествами, как будет показано во второй части, лежит в основе всего западного познания. Но совсем иным оказывается православный подход к познанию, совсем иное - православное восприятие страданий Христа, духовное, а не душевное. И дистанция между духовным и душевным может быть огромной: “Я считаю это кощунство, полнейшее кощунство, ибо человек не может страдать, как страдал Бог. Это жертва особенная, таинство особенное. Это жертва примирительная, и человек ее отобразить не может. Это кощунство” – так охарактеризовал фильм Гибсона митрополит Донецкий и Мариупольский Илларион.
Итак, и на лучшем примере можно видеть, что ограниченность западной культуры непосредственно вытекает из ограниченности западного христианства, на котором и покоятся современные стандарты либеральной, гуманистической цивилизации. Проецирование на уровень возможностей человеческого восприятия провозглашается как критерий истинности в современной науке, рассматриваемой сегодня как единственно возможной, но ни как не отвечающей православному подходу к познанию. В Православии доступность для понимания греховного человека не может рассматриваться как критерий истинности, ибо более доступное не может быть более истинным. Западное же познание как достижение гуманизма, либерализма: важно уметь, а не знать, - провозглашаемое сегодня как основа современной цивилизации, - ведет к разрушению природы и деградации самого человека.
Как отметил митрополит Кирилл, исследование достижений современной цивилизации с точки зрения соответствия их национальной культурно-религиозной идентичности должно сегодня стать темой православных богословских исследований: “Фундаментальное противоречие нашей эпохи и одновременно главный вызов человеческому сообществу в XXI веке - это противостояние либеральных цивилизационных стандартов, с одной стороны, и ценностей национальной культурно-религиозной идентичности - с другой. Исследование генезиса и поиск возможных путей преодоления противоречий между этими двумя решающими факторами современного развития должны занять, как кажется, важное место в православных богословских исследованиях.” (Митрополит Кирилл “Норма веры как норма жизни. Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”, “Независимая газета”, 16.02.2000).
Задача русского богословия должна состоять в повторении подвига Отцов Церкви, создавших православное богословие на языке древнегреческой философии. Византийская культура выразила духовный уровень Откровения на современной ей светской интеллектуальной базе эллинизма. Языческая культура Древней Греции (от которой берет начало и современная западноевропейская культура со всеми ее равноамплитудными древнегреческими искушениями и падениями) была создана по Промыслу Божьему, чтобы подготовить понятийную базу для изложения истин христианства в форме, более отвечающей типу мышления сынов Иафета, вселившихся в шатры сынов Симовых, тип мышления которых был совсем иной. И если Отцы Церкви вписали в историю Православия византийскую главу, воцерковив эллинизм, то содержание русской главы в истории Церкви состоит в воцерковлении европейской (романо-германской) культуры. “Православная мысль должна прочувствовать и прострадать западные трудности и соблазны, она не смеет их обходить или замалчивать для себя самой. Нужно творчески продумать и претворить весь этот опыт западных искушений и падений, понести всю эту “европейскую тоску” (как говорил Достоевский), за эти долгие века творческой истории. Только такое сострадающее со-переживание есть надежный путь к воссоединению распавшегося христианского мира, к приобретению и возвращению ушедших братий. И нужно не только опровергать или отвергать западные решения и погрешности, нужно их преодолеть и превзойти в новом творческом действии (курсив мой – И.Н.).” (Прот. Георгий Флоровский “Пути русского богословия” Париж, 1937, с. 513).
Еще в 1833 году уже отошедший от своих прошлых взглядов Чаадаев подал императору Николаю I записку о том, что образование в России должно быть организовано иначе, чем в Европе, мотивируя это тем, "что Россия развивалась совсем по иному и что она должна выполнить в мире особое назначение. Я считаю, что нам следует себя отделить как мнениями науки, так и мнениями политики (то есть иметь свою русскую политическую идею. — Б. Б.(а также свою православную науку, - И.Н.)), и русская нация, великая и сильная, должна, я считаю, во всех вещах не получать воздействия прочих народов, но оказать на них свое собственное воздействие (курсив мой – И.Н.) " (Б. Башилов “Пушкин и масонство”).

Русский путь – путь Православия – путь к единству знания, путь к единству мира

Путь современной культуры, всей современной цивилизации – путь расчленения знания был задан грехопадением человека, когда он утратил первозданную целостность ума. Расколотому грехом сознанию соответствует калейдоскоп отдельных наук – набор несовместимых взглядов на целостный мир. Поэтому путь к единству знания – это путь преодоления расчлененности сознания, путь достижения целомудрия. В этом и состоит задача русской культуры: задача создания православной науки – вернуть европейскую культуру к ее христианским истокам на основе синтеза накопленных ею знаний о внешнем мире и восстановления целостности внутреннего мира. Задача православной науки – вернуть науке задачу и возможность получения целостного знания о целостном мире, отказавшись от задачи получения расчлененного знания путем расчленения мира в протестантской надежде покорить его (устроить Царство Божие на земле).
Если европейская наука развивалась до сих пор аналитическим западным умом, все силы которого были направлены на получение отдельных рецептов конструирования нового техногенного мира из осколков расчлененного этим умом целостного реального мира, то православная наука должна развиваться целостным умом, все силы которого направлены на соединение расколотого грехом мира через формирование целостного сознания и знания.
Греховный ум человека только и способен к расчленению мира, способен только к познанию мира через его расчленение, через анализ. Этот анализ был неотвратим в истории падшего человечества. Греховному человечеству надо было создать западноевропейскую культуру, чтобы осознать глубину своего падения. Но анализ должен предполагать за собой синтез, как и наоборот, синтез невозможен без предварительного анализа. Сейчас возможен и нужен синтез. Западноевропейская культура не должна погибнуть в американизации, которая есть деградация европейской культуры. Мировое значение западноевропейской культуры не в том, чтобы лидером в мире стала Америка. Мировое значение этой культуры в том, что она открыла дорогу православному – “последнему христианскому синтезу”. Если анализ не завершается синтезом, то он становится разрушением. Если развитие западноевропейской католическо–протестантской науки не завершится созданием восточноевропейской православной науки – это крах Европы и всей человеческой культуры. И имя этого краха – американизация европейской культуры.
Стремление к целостному знанию, как уже говорилось выше, присуще русскому уму. Так характеризуя различие в мышлении Запада и Востока Европы, И.В.Киреевский подчеркивал, что восточные мыслители заботятся прежде о правильности внутреннего состояния мыслящего духа; западные – более о внешней связи понятий. Восточные для достижения полноты истины ищут внутренней целостности разума, стремятся к средоточию умственных сил, в котором все остальные деятельности духа сливаются в одно живое и высшее единство. Западные, напротив, в достижении истины исходят из существующего разделения сил ума, используя каждую в своей одинокой отдельности. То есть западный ум пытается найти истину, расчленяя ум, расчленяя процесс познания на самостоятельные области знания. Этот ум ищет в каждой отдельной науке свою истину, хотя истина, естественно, одна, а потому для каждой частной науки недостижима.
Рационализированный западный ум, действуя в рамках принципа дополнительности точности и истинности, на самом деле достигает точности, но не истины. Точность, достижимая западной наукой, действительна в узких рамках заданной части расчлененного познания, частной проекции мира, то есть в нереальном мире, а в мире, созданном расчлененным умом. Задача же русского ума – стать выше расчленения ума, рациональной примитивности мышления, подводящего это мышление под действие принципа дополнительности точности и истинности.
Рациональное рассмотрение тварного мира как самостоятельной сущности без рассмотрения определяющего действия Божественных энергий в каждой вещи, в каждом явлении наглядно можно представить как рассмотрение человеческого тела отдельно от действия человеческой души в ней. То есть космос, вселенная, Земля и все, что на ней и в ней – как они рассматриваются в современной рациональной науке - это мертвый труп, холодная безжизненная материя. Но в каждом явлении в мире действуют Божественные энергии, в каждую вещь вложен особенный логос.
Для рациональной науки увидеть это действие духа в материи чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Легче всего это видно на уровне человека, труднее – на уровне биоты, еще труднее – на уровне химическом, минералогическом, совсем невозможно на физическом, тем более, на уровне механики. Однако понять и принять это в рамках рационального мышления это вообще невозможно. Прежде надо изменить мировоззрение. Ниже кратко излагаются принципы православного мировоззрения. Подробному изложению этого вопроса посвящена часть 2.
Для православного человека это воздействие Бога на тварь совершенно очевидно, но на уровне богословия, на уровне внутреннего духовного видения, созерцания. Этот уровень в полной мере достигается немногими. Накопленный духовный опыт здесь можно (легче всего) перенести на изучение этого взаимодействия духа и материи на уровне человека. Поэтому построение православной науки нужно начинать с антропологии, и эта антропология должна быть христоцентричной. При этом социальные, экономические, исторические (все общественные) науки, медицину надо рассматривать как разделы антропологии. Именно эта наука должна рассматриваться как фундаментальная (самая фундаментальная) наука в православной системе общественных и естественных наук. Современное человеческое общество надо рассматривать как продукт его раздробленния на части, как результат распада человека (Всечеловека Адама) в результате греха. И нельзя понять ни социальных, ни политических, ни исторических процессов вне последствий грехопадения или задач спасения человека (христологический уровень синтеза знания).
Из рассмотрения исторических процессов, их геополитической составляющей должны стать понятными процессы биосферы как среды обитания человека, как сцены драмы человеческой истории (антропологический промежуточный уровень синтеза естествознания).
За пониманием места биосферы в человеческой истории должно возникнуть понимание геологических процессов, регулируемых биотой, места в этой регуляции солнечно-земных связей (ближнего космоса) и космоса в целом в этой истории (биосферный, геофизиологический промежуточный уровень синтеза естествознания).
То есть путь построения христианской науки: от микрокосмоса (человека) - как от печки – к биосфере, от биосферы к ближнему космосу, от последнего к дальнему. Тогда космология становится антропоцентричной.
Если в рациональной науке фундаментом естествознания - фундаментальными науками - являются математика и физика, а социальные, общественные науки, ввиду этого, оторваны от естественных, то в православной науке фундаментом всех наук (и гуманитарных, и естественных)- фундаментальными науками - является антропология и богословие, и разрыва в единстве наук, единстве знания нет. Науки нижнего уровня (математика, физика, химия, биология и т.д.) создают лишь соответствующие языки науки для описания объектов исследования, но не понимания их. Это - описательные науки, позволяющие оперировать с объектами без понимания их и понимания последствий такого оперирования. Понимание объектов достигается в науках верхнего уровня. В этом и состоит принцип антропоцентризма православного естествознания и христоцентризм православной антропологии.
Структура православной науки должна заключаться в том, чтобы физика (химия) была геоцентричной, геология – биоцентричной, биология – антропоцентричной, антропология – христоцентричной. В результате основными науками становятся науки синтеза, а не анализа: православная антропология и история, пионерами которых в наше время явились архимандрит Киприан Керн, протоирей Георгий Флоровский, Н.Я. Данилевский, геофизиология, основы которой были заложены В.И.Вернадским. Основой научного мышления становится непосредственное созерцание, интуиция, выполняющие творческую часть научной работы, а не формальная логика, выполняющая лишь техническую работу по изложению новых идей науки в слове. В принципе так было всегда, но в новейшее время творческую часть стремились завуалировать, спрятать под технический текст. По - видимому, это связано со стремлением скрыть идейные основы современной науки. Но в православной науке необходимо открыто говорить о духовных основах науки. “Ибо невозможно обрести настоящее чувство этого мира, не взглянув за пределы мира, свой подлинный смысл он обретает лишь тогда, когда мы увидим в нем отблеск действительности, превосходящей его (Каллист, епископ Диоклейcкий “Через творение к Творцу”, лекция памяти Марко Паллиса (Лондон, 9 октября 1996 года).
В этом и состоит различие восточно-христианского и западно-христианского подходов к познанию в целом. Первый из них исходит из понятий о Боге, по образу которого создан человек и по образу которого он должен и рассматриваться. Соответственно и макрокосмос должен рассматриваться по образу микрокосмоса. Во втором же, наоборот, Бог рассматривается, исходя из представлений о человеке, а человек – исходя из представлений о животных (эту идею современная наука и стремится завуалировать) и т.д. Поэтому для первого подхода характерно синтетическое, целостное мышление, а для второго – аналитическое, редукционисткое.
Таким образом, православный путь к синтезу наук, достижение единства знания есть движение в прямо противоположном направлении по отношению к направлению движения знания в течение последних веков, движения западной культуры, которое и критиковал Лейбниц и изменение которого он ожидал в будущем. Основное направление этой культуры заключалось в атомизации знания, в расчленении его на отдельные самостоятельные науки. Правда, в наше время постклассическая наука пытается придти к единству знания на основе системного подхода, развития теории систем и возникшей в связи с ней синергетики. По существу это современное повторение основ древневосточной философии, что не скрывают и сами идеологи этого направления современного знания.
Однако сам этот подход является логическим продолжением и оправданием идеологии анализа, разложения целого на части, ибо система рассматривается как взаимодействие независимых частей, соединяемых по функциональному принципу. Так называемый системный подход основан на представлении (моделировании) живого целого искусственным механизмом, собранным из отдельных элементов. Такой синтез всегда предполагает анализ (разработку элементов), то есть предварительное создание проблемы, а затем ее преодоление (попытку создать целое из заданного набора элементов). Задача синтеза здесь возникает как вынужденная постановка под действием внешних к расчлененному современному сознанию фактов реальной действительности. Синергетика, пытающаяся описать сложное с помощью взаимодействия частей, есть ничто иное как завуалированный редукционизм. Описание целого на основе его разложения на систему взаимодействующих частей (элементов) означает попытку формализации целого, подмены целого его суррогатом.
Но единство знания должно основываться именно на целостном подходе, то есть на рассмотрении объекта как единого целого, а не как системы, составленной из частей. Целое не содержит механизмов сочленения своих частей, поскольку это органическое целое. В целом одно переходит в другое, а не соединяется, взаимодействует через некоторую связь с другим. Предельным же выражением системного подхода (реализуемого например, в нейрокомпьютерах) является представление объекта с помощью взаимодействия простых элементов – нейронов. Лозунгом здесь служит древневосточный принцип: “структура связей – все, свойства элементов – ничто”. То есть система есть вырождение целого в его антипод.
Современное обращение западной науки к принципам древневосточного пантеизма означает исключение последних остатков христианства из этой науки. Если задача православной науки состоит в том, чтобы рассматривать проблемы этого мира, исходя из веры в Бога, хотя и не исключена задача привести человека к вере в Бога из рассмотрения этого мира. Но такая вера остается еще слишком абстрактной, она, скорее, еще только постановка вопроса, а не его устоявшееся решение, ведущее к смене образа жизни (ср.: Рим. 1. 20 – 32). Именно поэтому рациональная наука чаще стремится к поискам принципов саморазвития этого мира, его самодостаточности и объяснению его целостности без Бога, к поискам оправдания греха.
Действительно, в настоящее время проблема целостного научного мышления начинает все больше занимать умы многих ученых. В частности, наблюдается возврат к мировоззрению Гете, уступившему Ньютону первенство в формировании научной парадигмы Нового Времени. Однако уровень синтеза здесь обычно не поднимается выше биосферного (геофизиологического). Антропоцентризм, если и рассматривается как принцип, то, как уже указывалось выше, чаще в понимании западного гуманизма, то есть, в понимании падшего греховного человека, нарушающего, в частности, биосферное равновесие ради своих искаженных потребностей.Ограничение же биосферным уровнем синтеза как окончательным синтезом знания, означает возврат к язычеству, к восточной философии типа даосизма.
Если задача древнееврейского народа состояла в сохранении веры в единого Бога среди народов, утерявших эту веру праотцев и обратившихся к идолам, то в наше время такая задача поручена православным народам, в первую очередь, самому многочисленному из них и объединенному в мощное государство – русскому народу.
Задача формирования истинно целостного – православного мышления как задача русской культуры имеет свое соответствующее выражение и в мировой истории: Россия в этой истории, исходя из православного ее понимания единой истории единого человечества, как уже подчеркивалось ранее, должна являться фактором равновесия – равновесия между Востоком и Западом, Севером и Югом, фактором их синергии. Благодаря этому никакой народ, никакой агрессор (ни Чингизхан, ни Наполеон, ни Гитлер) не смог до сих пор и не должен в будущем повернуть ход истории в свою пользу. Конечно, все это делается по Промыслу Божию, но роль исполнителя отдана православной России. Тупик, в который зашли сегодня США в Ираке – это тот же тупик, в котором находится вся западная идеология, в том числе и наука. Ясно, что Россия не должна послушно следовать в этот тупик.
Но только целостное православное мировоззрение позволит освободиться русской мысли от пленения ее западным узко направленным эгоцентричным мышлением, не скатываясь при этом в восточное растворение личности в небытии.
Точно также и социальные, и политические (внутренние и внешние) проблемы России должны рассматриваться из решения ее собственных духовных задач. Только опираясь на целостное православное мировоззрение Россия сможет сформулировать свои собственные цели в мировой политике и стать самостоятельным и сильным государством, а не расколется на части (по Бзежинскому) и не растворится в арьергарде чуждых ей лидеров. Не найдя себя в мировой культуре, Россия навсегда останется на задворках Европы. Еще более чуждой Россия является среди азиатских стран, как мусульманских, так и языческих. Но раскрыв свой талант, Россия сможет дать новый импульс европейской христоцентричной по своему происхождению истории и культуре, то есть родственной ей цивилизации, что позволит Европе выстоять среди новых центров сил, возникших сегодня на иных континентах.
Также как науки верхнего уровня должны в полной мере использовать и перерабатывать в синтезе данные наук низшего уровня, точно также Россия должна использовать достижения западноевропейской культуры для синтеза новой культуры, завершающей европейскую христоцентричную историю.
Для русской истории, для русской интеллигенции характерны взлеты и падения. Русская душа – творческая душа, а творческие души наиболее беззащитны перед злом. Но если освободить русский ум, русскую душу от агрессии удушающего их западного рационализма, не дав при этом им раствориться в болоте восточного пантеизма, то русская душа, которая, может быть, более, чем каждая душа христианка, уже никогда не покинет свой православный дом.
“Если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь, Бог твой, поставит тебя выше всех народов земли…” (Второзаконие 28. 1). “Если же не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые Я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя проклятия сии и постигнут тебя.” (Второзаконие 28. 15). “И рассеет тебя Господь по всем народам, от края земли до края земли, и будешь там служить иным богам, которых не знал ты, ни отцы твои, дереву и камням. Но и между этими не успокоишься, и не будет места покоя для ноги твоей, и Господь даст тебе там трепещущее сердце, истаевание очей и изнывание души…” (Второзаконие 28. 64, 65).
Если Россия будет стремиться к достижению именно своих целей, предначертанным ей Провидением и возродит свой национальный дух на основе Православия, то никакие катаклизмы мировой истории, никакая “мировая закулиса” не будут ей опасны, более того, они будут действовать в соответствии с решением ее собственных задач в этой истории.

[Назад]