Карпато-русское москвофильство - “белое пятно” отечественной истории и культуры.

Карпато-русское москвофильство - “белое пятно” отечественной истории и культуры

Вступление

На Фомино воскресенье во Львове, на Лычаковском кладбище, у памятника “Всем погибшим за Единую и Неделимую Россию” священники единственного во Львове православного храма - Св. Георгиевского - юрисдикции канонической УПЦ Московского Патриархата, служат панихиду по десяткам тысяч мучеников Галицкой и Подкарпатской Руси, погибшим за Православную веру и Святую Русь. Ныне их подвиг сознательно замалчивается, однако памятники на Лычаковском кладбище (Павшим за Единую и Неделимую Россию, Памятник Русским журналистам) служат немыми “вещественными доказательствами того, о чем сказано ниже.
Блестящий русский историк, богослов и публицист Михаил Осипович Коялович писал еще во второй половине XIX века о некоем перекосе в русской исторической науке в сторону изучения Восточной, Московской Руси. Эта дань справедлива, т.к. именно Москва консолидировала русскую нацию, возродила ее государственность, показала себя бескомпромиссным хранителем и апологетом Православия. Однако некоторое забвение истории запада исторической Руси, ее княжеств, подчиненных в итоге Речи Посполитой, привело, по мнению проф. Кояловича, к “сдаче позиций” в отстаивании русской автохтонности этих земель и появлении идеологии украинского и белорусского сепаратизма. Между тем, несмотря на многовековые усилия по ассимиляции даже на землях Галицко - русского княжества, захваченных Польшей еще в XIV веке, и на Подкарпатской Руси, именно русское национальное самосознание и чувство принадлежности к русской культуре господствовали среди галицких и карпатских “русинов” вплоть до начала нашего столетия.
Особенное внимание следует обратить на национальную политику Австро-Венгрии по отношению к славянам и, в особенности, к русским. Она сводилась к их денационализации, сознательному снижению их культурно-образовательного уровня, максимальному раздроблению ( например, Сербская Православная Церковь была искусственно расчленена). Однако, несмотря на это, русское национальное возрождение в Галиции и Закарпатье во второй половине XIX века является неопровержимым историческим фактом. Таким же фактом является и геноцид русского народа, развязанный австрийскими властями на рубеже XIX-XX вв., унесший более 60 тыс. жизней, практически уничтоживший русскую национальную интеллигенцию Галичины. Таким же фактом является и провокационная роль в этом геноциде “австро-украинской партии” и ее “духовного” вождя греко-католического митрополита Андрея Шептицкого. Показательно также то, что большевисткая власть встала на сторону “украинского” меньшинства, а не русского большинства по всей территории южной России.
Огромный, мало исследованный пласт представляет история галицко-русской культуры, в особенности литературы и философии XVIII-XIX веков. А ведь первоначальный импульс славянофильству был дан именно с Карпат - угро-русский историк и публицист Юрий Венелин был воспитателем в семье Аксаковых и, безусловно, оказал немалое влияние на формирование их мировоззрения. Галицко-русские “патриархи” Адольф Добрянский-Сачуров и Иоанн Наумович внесли немалый вклад в славянофильскую мысль.
В этой связи продолжение научных исследований в этой области представляется актуальным. Данное эссе - попытка к этому.
P.S. Особенно следует отметить выдающийся вклад отца и дочери, - профессора и доктора Аристовых в деле изучения галицко-русского возрождения.

Галицкая Русь в борьбе за Веру и народность.

Галицкая Русь была насильственно отделена от русских земель в последней четверти XIV века, попав в подчинение польским королям. Феодальная раздробленность и внутренние противоречия привели к гибели древнерусского государства: обескровленные внутренней борьбой части Руси потеряли свою независимость и были оккупированы татарами, поляками и литовцами. Древнерусская столица - Киев была низведена в польско-литовском государстве до уровня уездного города. Случившаяся трагедия постепенно привела к отрезвлению русского народа, вызвала потребность в национальной консолидации и духовном возрождении. И Галицкая Русь не только не отступила тогда от общерусского православного единства, но была в его авангарде. Именно коренной галичанин святитель Петр был идеологом объединения Русских земель вокруг Москвы. Галицкая Русь - это родина знаменитых православных братств, ставшими оплотом Православия и русской культуры в условиях латино-польской оккупации.
Особую роль в национально-освободительной борьбе русского народа сыграли православные братства Западной Руси.
Православные братства - это корпоративные объединения православного духовенства и мирян. Потребность в теснейшем объединении была вызвана католическим геноцидом, попытками Ватикана и Речи Посполитой стереть с лица земли Православную Русь, а также разложением православной иерархии, полностью зависимой от польского правительства. Сама идея отдельной от Москвы Западно-Русской митрополии с целью постепенного его подчинения Ватикану была впервые выдвинута отступником от Православия Московским митрополитом Исидором, изгнанным из России и возведенным в Ватикане в кардинальское достоинство.
В XVII веке иезуиты придумывают новую идею, призванную не допустить консолидации русского народа и усиления влияния Русской Православной Церкви, что было бы гибельным для с трудом сколоченной Брестсткой унии и трещавшей по швам Речи Посполитой, Сами униаты признают, что проект создания “Киевского Патриархата” был изобретен Ватиканом. Под этим названием имеется в виду именно католический Патриархат восточного обряда (Рим создал свои униатские “патриархаты” в противовес Православным патриаршим кафедрам - Антиохийской и Иерусалимской и др.)*1
В этих условиях Православные братства получают от константинопольских Патриархов права на “чрезвычайное управление Церковью”, на контроль за деятельностью шатающихся в вере архиереев, церковного суда и т.д.
Огромную роль сыграли братства в фактическом срыве Ватиканского плана Брестской унии - в католичество перешла только большая часть иерархии, но без духовенства и народа.
Очень интересна переписка между отступниками от Православия во главе с Киевским митрополитом Михаилом Рагозой и ревнителями Православия - Львовскими братствами, афонским иноком Иоанном Вишенским, Александрийским Патриархом Мелетием Пигасом. Отступники, прекрасно понимая, что у них нет богословских оправдательных документов своего предательства, обвиняют православных в “непослушании епископу” и т.д. Письма же Патриарха Мелетия, Иоанна Вишенского полны более чем резких выражений по отношению к вероотсупникам, из которых “волки в овечьих шкурах”, “прелюбодеи” являются самыми мягкими .
Православные братства, монастыри (наиболее знаменитые на Западной Руси - Почаевская Лавра и Манявский скит) стояли и на страже Православия и общерусского единства. Так, знаменитая Успенская Ставропигийская Церковь во Львове построена на пожертвования русского царя Федора Иоанновича.

Галичанин, иеродиакон Захария Копыстенский написал в 1622 г. знаменитый труд “Палинодия”, являющийся как антиуниатским богословским трактатом, так и фактически первым учебником русской истории. В “Палинодии” прославляется “мужество народа Российского”, северная часть которого покорила Казань и Астрахань, а другая часть “яфето-росского поколения, в Малой России, выходече”, “татары и места турецкие на море Чорном воюют” (В.Б. Завитневич “Палинодия” Захария Копыстенского и ее место в истории западно-русской полемики XVI и XVII вв. С-Пб-1878).
Невозможно также пройти мимо Иоанна Вишенского (1550-1623), афонского инока, ревнителя веры православной, достойного скорейшей канонизации. На Афоне Иоанн Вишенский велел заживо “похоронить” себя в пещере у Эгейского моря, откуда беспощадно порицал отступников: Михаила Рагозу, Ипатия Потея, епископа Брестского. Иоанн Вишенский написал множество ярких посланий, в которых прямо называет латинян не просто еретиками, а слугами дьявола (в своей знаменитой “книжке”). Отступников от веры он беспощадно бичует в “Послании к митрополиту и епископам, принявшим унию”. Очень интересна и актуальна полемика Иоанна Вишенского с иезуитом Петром Скаргой. Оба придают церковно-славянскому языку принципиальное значение. Для Иоанна Вишенского церковно-славянский язык богодуховнен, “его же дьявол ненавидит”, Скарга же в своей борьбе с Православием дискредитацию и уничтожение церковно-славянского языка рассматривает как одну из важнейших задач.
Из всех произведений, несомненно написанных Иоанном Вишенским, до нас дошло 17: “Книжка” (“Термин о лжи”), “Сборник о десяти г”лавах с вступлением и двумя предисловиями”; Послания львовскому братству, Домникии, Иову Княгинскому, Михаилу Вишневецкому, знаменитая “Зачапка мудрого латынника с глупым русином” - полемика со Скаргой, вышеупомянутый “Краткословный ответ Петру Скарге”, “Позорище мысленное”.
“Книжка” была составлена Иоанном Вишенским в 1599-1600 гг. Специально для “Книжки” были написаны И. Вишенским главы: первая - “обличение дьявола миродержца”, седьмая - “о еретиках, написанная в дополнение к главе шестой - “Извещению краткому о латинской прелести”, восьмая и десятая - “Загадка философам латинским” и “Спор краткий”, глава десятая - повесть “о обретении тела Варлаама, архиепископа Охридского града”. Крайне интересны глава вторая - “послание благочестивому государю Василию, княжати Острожскому, первым православным христианам Малой России (1598-1599 гг.), и пятая - “Писание к утекшим от православной веры епископам”.
Отступникам Рагозе, Поцею и Терлецкому Иоанн Вишенский писал: “Спросил бы я вас - что такое труда очищения? Но вам и не снилось об этом: не только вы этого не знаете, но и ваши папы - Иисуса ругатели - так называемые иезуиты о том не пекутся и ответ дать не могут...
Постучись в лысую голову, бискуп Луцкий! Сколько ты во время своего священства человеческих душ к Богу послал? Его милость Коштелян Поцей, хотя и Коштеляном был, но только по четыре слуги за собою волочил, а теперь, когда бискуп стал, то больше десяти сочтешь; так же и его Милость Митрополит, когда простого рогозиною был, то не знаю, мог ли держать двух слуг, а теперь больше десяти держит”.
В послании к князю Острожскому Иоанн Вишенский пишет: “Латинская злоковарная душа, ослепленная и напыщенная поганским тщеславием и гордыми догматами, Божьи премудрости, разума духовного, смирения, простоты и беззлобия вместить никак не может. Охраняйте, православные, детей своих от этой отравы: теперь вы явно пострадали, когда не латинскую и мирскую мудрость разлакались, вы не в папу крестились и не в королевскую власть, чтобы вам король давал волков и злодеев, ибо лучше сам без владык и попов, от дьявола поставленных, владыками и попами, не от Бога званными, в церкви быть, ей ругаться и Православие попирать” (Церковь, Русь и Рим. Н.Воейков, Джордавилль, 1983.).
Другим важнейшим документом борьбы с латино-униатами является “Перестрога”, написанная неизвестным автором. В ней пламенный защитник православной церкви говорит об упадке галицко-русского княжества, об уничтожении русских книг фанатиками-доминиканцами, об отсутствии просвещения на Галицкой Руси и о произволе разнузданной шляхты над русским народом.
Очень важным является тот факт, что общерусский литературный язык кодифицирован, в основном, во Львове и в Киеве, что именно он всегда был книжным, литературным языком Львова, Вильны, Киева, Москвы, Ярославля, словом, всей Руси. Первая церковно-славянская грамматика - “Адельфотес, или наука доброглаголивого эллино-славенского языка совершенного искусства осьми частей слова ко наказанию многоименитому Российскому роду” выпущена Львовским братством в 1591 г.
Выпускник Львовской православной братской школы, ученый монах, обладавший энциклопедическим образованем, Памва (Павел) Берында (ск. в 1632 г.) - “Протосингел от Иерусалимского Патриаршего престола и архитипогрпф Российской Церкви” является автором первого русского словаря - “Лексикон славянорусский или слов объяснение” А гражданский шрифт, разработанный Львовским братством на рубеже XVI-XVII вв., был введен Петром как гражданский алфавит для всей России.
О великом русском святом Иове, игумене Почаевском (1550-1651), написано довольно много.
Стоит также отметить, что галичанами были Киевский митрополит Иов Борецкий, ревностный защитник Православия, человек, который в 1624 г. впервые четко поставил вопрос о воссоединении разделенного русского народа, и патриарший местоблюститель Русской Православной Церкви митрополит Стефан Яворский (1652-1722).

Национальное самосознание Киевской и Галицкой Руси в XVI-XVII вв.

К какому же народу и к какой стране жители Киева и Львова причисляли себя? Ответ находим у знаменитого южнорусского филолога и историка Михаила Александровича Максимовича, предком которого являлся св.Иоанн Максимович, митрополит Табольский, просветитель Сибири, а потомком - св.Иоанн Максимович, архиепископ Сан-Францисский, великий святитель и чудотворец XX века. В 1843 г. Михаил Максимович написал свою знаменитую работу “Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси”, которую уместно процитировать: “Не очень давно было толкование о том, будто киевская и вся западная Русь не называлась Россией до ее присоединения к Руси восточной: будто и название Малой России или Малороссии придано Киевской Руси уже по соединении ее с Русью Великой или Московской. Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западно-русских областях своенародные имена Русь, Русский начали заменять по греческому произношению их, именами Россия, Российский?
Ответ: с 90-х годов XVI века... Основанием такого ответа служат тоговременные акты письменные и книги, печатанные в разных областях Русских... Приведу свидетельства тех и других.
Вот первая книга, напечатанная в Киеве, в типографии Печерской Лавры - Часослов, 1617 года. В предисловии к ней иеродиакона Захария Копыстенского сказано: “Се правоверный христиане и всяк благоверный читателю, от нарочитых мест в России Кийовских, сиречь Лавры Печерския”...
Основательница Киевского Богоявленского братства Анна Гуревична Лозьина, в своей записи о том 1615 г. говорит, что она учреждает его - “правоверным и благочестивым христианам народу Российского, в поветах воеводств Киевского, Волынского и Брацлавского будучим”...
Окружная грамота 1629 года, напечатанная в Киеве, начинается так: “Иов Борецкий. милостию Божией архиепископ Киевский и Галицкий в Всея России”...
Но довольно о Киеве, обратимся к земле Галицкой.
Там Львовское братство в своей типографии прежде всего издало Грамматику, 1591 года, в наставление “многоименитому Российскому роду” ...
Того же 1592 года Львовское братство обращалось в Москву к царю Федору Иоановичу с просительными посланиями, в которых именуют его “светлым царем Российским”, вспоминают “Князя Владимира, крестившего весь Российский род” и т.п.
В земле Волынской находим то же.
В числе книг, напечатанных в Остроге, известна книга Василия Великого “О постничестве”, изданная в 1594 г. В ее предисловии встречается такое выражение: “вы же, преславный Российский народе!...
Такое же употребление имени Россия, Российский было тогда и на Северо-Западе русском.
В столичном городе Литовского княжества, Вильне, где была долго и резиденция митрополитов Киевских Михаил Рагоза первых из них стал писать в своем титуле “всея Руси” или “всея России”, как это видно из подлинных актов 1590-1599 годов. Так продолжал писать и его преемник, униатский митрополит Ипатий Потей, в 1600-1608 годах. А прежние митрополиты Киевские, бывшие до
Михаила Рагозы, писали: “и всея Руси” или “всея Росии”. Так писали в своем титуле и Московские митрополиты, бывшие до учреждения патриаршества в Москве. Первый патриарх Московский Иов писал уже: “и всея России” (в 1586-1589 годах) ...
Но возвратимся к Киеву. по возобновлении здесь православной митрополии в 1620 году, митрополиты Иов Борецкий, Исайя Копинский, Петр Могила продолжали писать в титуле “и всея России”. (Киевские епархиальные ведомости - 1868. № 1.).
Какое же было подинное отношени киевлян, вольнян и львовян той эпохи е северной, Московской Руси?
Следует отметить, что идеология национально-политического единства Южной и Северной России была выработана в большей степени именно в Киеве. Венцом ее стал знаменитый Киевский “Синопсис”, написанный, предположительно, Киево-Печерским архимандритом Иннокентием Гизелем (ок. 1600-1683). Эта книга переиздавалась 30 раз и стала первым учебным пособием по русской истории. Согласно “Синопсису”, “русский”, “российский”, “славянороссийский” народ - един. Он происходит от Иафетова сына Мосоха (имя последнего сохраняется в имени Москвы), и “он племени его весь” целиком.“Преславный верьховный и всего народа российского главный град Киев” возник “по благословению и пророчеству изрядного заступника Российского, святого Андрея Первозванного”. О Владимире Святом сказано так: “Этот великий самодержец Российский... и киевский и всея Российския земли народ святым крещеньем просветил”. Именно “Синопсис” утверждает главенство Суздальско-Влажимирских князей после разорения Киева татарами. Куликовской битве отдано более четверти общего числа страниц “Синопсиса”. Для автора борьба Дмитрия Донского с Мамаем - общерусское дело, а не местное (Северо-Восточной Руси), после которой Москва законно становится Российским центром. А что касается Киева, то “богоспасаемый... и первоначальный всея России царственный граж Киев... аки на первое бытие возвращается, от древнего достояния царского паки в достояние царское приде - великого государя нашего, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России сомодержца... искони вечную скипетроноснвых его прородителей его отчину, царственный той град Киев... яко природное царское его присвоение возврати...”
Таким образом, по “Синопсису”, Россия - едина. Ее начальный центр - царственный град Киев. Москва - его законная и прямая наследница в значении общего “православно-российского” государственного центра. Весь русский нарорд един, и временное отделение его части от России в другие государства (Польшу и Литву) “милостью Божией” завершается воссоединением в единое “государство Российское” (И.И.Лаппо. Идея единства России в Юго-Западной Руси. Прага, 1929).
В результате воссоединения 1654 г. уроженцы Киева и Львова, начиная с XVIII, сделались хозяевами положения на научном, литературном и церковном поприще России. Подавляющее большинство епископов Русской Православной Церкви, предавших анафеме в 1709 г. гетмана Мазепу, - малороссы. В том числе: коренной запорожский казак архиепископ Димитрий (Туптало), написавший “Слово о Полтавской победе”, где сравнивает Мазепу с Иудой; патриарший местоблюститель галичанин Стефан Яворский; знаменитый богослов, тверской архиепископ Феофилакт Лапатинский. Также из запорожцев - легендарный просветитель Сибири архиепископ Иоанн (Максимович) - прадед историка Максимовича. До специального указа Елизаветы Петровны от 17 апреля 1754 г о постановлении епископов из великороссиян, только малороссияне занимали епископские кафедры в РПЦ. Когда же в соответствии с “Духовным регламентом” Петра Первого (1721 г.) при каждом архиерейском доме стали создаваться духовные школы, учителями там были исключительно украинцы, вводившие в них педагогическую систему Киево-Могилянской академии, что, кстати, и предопределило такое явление, как “латино-немецкое” пленение русского богословия. Множество малороссиян пребывало на дипломатической и высшей государственной службе как в самой России, так и ее зарубежных представительствах.

Воссоединение России. Апологеты и противники.

В 1666 г. ватикано-польская дипломатия совершает беспрецедентный успех и наносит мощнейший удар по Русской Православной Церкви и России - благодаря высокопрофессиональной интриге тайного католика - митрополита Газского Паисия Лигарида, сумевшего прорваться к высшим рычагам управления Русской Православной Церковью: с патриаршего престола свергается Патриарх Никон, бывший одним из главных идеологов воссоединения Западной и Восточной России *2. Именно благодаря энергии Патриарха Никона Земский собор 1651-1653 гг. принимает решение объявить войну Польше. В 1654 - Переяславская рада, после которой объединенное московско-запорожское войско освобождает Западную Русь. Царь Алексей Михайлович принимает титул “Великого князя Литовского”. Казалось бы, латино-польской оккупации пришел конец, однако именно смута, затеянная Лигаридом, буквально дестабилизировала Россию, расколов Русскую Православную Церковь. Митрополит Макарий (Булгаков) в своей “Истории Русской Церкви” прямо утверждает, что если бы Никон остался Патриархом, то раскола бы не произошло. Никон был сторонником сосуществования “старого и “нового” обрядов, и он фактически достиг примирения с будущими вождями старообрядцев - Нероновым, в первую очередь, и др. Показательно, что проведенный под “режиссурой” Паисия Лигарида Собор 1666 г. и низверг Патриарха Никона, и проклял старые обряды. Задачей Лигарида была максимально рассорить примирившиеся было стороны и прорыть максимально широкий ров между Патриархом и Царем.
Показательно, что поклонник и слуга “непогрешимого” папы, т.е. “папоцезарист” Лигарид пропагандировал Алексию Михайловичу “цезарорапистские” теории о превосходстве Царства над священством (Н.Воейков, Церковь. Русь и Рим. Джорданвилль, 1983). Следующей задачей Ватикана, Польши и их агентуры во главе с Лигаридом было сорвать воссоединение Запада и Востока Руси. Показательно, что сразу после свержения Никона (1666 г.) в 1667 г. заключается Андрусовский мир с Польшей, фактически спасший это государство и на целые сто лет отодвинувший воссоединение Белоруссии, Холмщины и Подолии. Фактом являются и переговоры старообрядческих лидеров, в первую очередь Морозовых с представителями Речи Посполитой о сепаратном мире, сдаче полякам Малороссии по формальной причине ее испорченности “латинизмом” (это к вопросу о старообрядческих амбициях в вопросе отстаивания “русской идеи”).

Латино-польский геноцид

На землях, отошедших Польше, начался геноцид, и земли Западной Руси стали колонизироваться поляками.
В течение 30-40 лет происходит почти полное уничтожение Православия - сначала Православные братства лишаются прав и привилегий, затем в Православную иерархию вводятся тайные католики. Поучительна история Львовского митрополита Иосифа Шумлянского. Этот деятель принял унию в 1681 г. и держал это в тайне в течение 19 лет! За это время он произвел “кадровую революцию” - поставив тайных униатов на все ключевые посты, прикидываясь, когда нужно, “сверхправославным”, и только в 1700 году открыто заявил о своем униатстве. Расставленное им духовенство, естественно, пошло за ним, а народ церковный остался без пастырей и иерархии. Единственная православная иерархия сохранилась в Белоруссии, некоторое время держалось Львовское братство и Манявский скит, но скоро были сломлены и они. Темная ночь опустилась над Галицкой Русью, однако православное русское самосознание не угасло.
Спасительной ниточкой оказался именно церковно-славянский язык, богослужение на котором удалось отстоять униатам. Дело в том, что те, кто принял унию из страха, пытались в рамках своей “новой конфессии” отстоять остатки православного богослужения. Однако следующий этап, латинизация, проводился Ватиканом безотлагательно. Так, после Замойского Собора 1720 г. в униатских храмах распространяются латинские культы “Божьего Тела”, “Сердца Иисусова”, “Сердце Марии”, католические праздники, облачения духовенства (И.Федорович, к 35-летию Львовского Собора 1946 г., ЖМП, 1981 № 4).
Как писал “патриарх” галицко-русского национального возрождения Адольф Добрянский, на рубеже XVIII-XIX вв. русский язык в тайне преподавался из поколения в поколение в нескольких аристократических семьях Галичины и Подкарпатской Руси (в том числе и в семье Добрянских) - все остальное - ополячено и онемечено, для народа осталась одна ниточка - церковно-славянский язык. Именно благодаря его сохранению стало возможно галицко - и карпато-русское национальное возрождение и воскрешение Православной веры на этих русских землях.
Российская императрица Екатерина II потом каялась и признавала свою ошибку - сдачу Галицкой Руси Австро-Венгрии.

Под властью Австро-Венгрии. Русское национальное возрождение Галицкой и и Подкарпатской Руси в XIX веке

В результате разделов Польши Червонная (Галицкая) Русь досталась Австрии. В продолжение своего 146-летнего владычества она не обеспечила за русинами их автономии, ни высшей школы, ни гражданских прав. Вся власть находилась в руках польской шляхты. В 1848 г. занялась заря возрождения Галицкой Руси. Движение русских войск, пришедших на помощь Австрии против венгерского восстания 1848 г.*3 , через Карпаты всколыхнуло народные массы, увидевшие, что “москали” - это один и тот же с ними народ. Этот прорыв “железного занавеса” с Россией был мощнейшим толчком галицко-русского национального возрождения, породившим целую плеяду великих историков и просветителей, начавших Православное возрождение этой земли.

Отметим наиболее выдающихся из них - Денис Иванович Зубрицкий (1777-1862) потомок галицко-русского дворянства. Был первым сознательным этнографом и историком Галицкой Руси. Его исторические труды имеют непреходящую ценность, ибо содержащиеся в них акты и документы раскрывают русскую и православную историю Галичины, служат убедительным аргументом против униатско-самостийной мифологии:
1. Повесть временных лет Червонной Руси, 1850.
2. Летопись Львовского Ставропигийного братства. Москва, 1850.
3. Начало унии. Москва, 1850.
4. История галичско-русского княжества, с родословной картиной русских князей, галицких в особенности. Львов, 1852-1855.
5. Галицкая Русь в 17 столетии. Москва, 1862 г.
Зубрицкий был последовательным сторонником монополии общерусского языка на Галицкой Руси. Очень актуально его письмо М.А. Максимовичу: “... Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения - откуда идет русская земля (полный заголовок: “Откуда идет русская земля? По сказанию Несторовой летописи и по другим старинным писаниям русским”. Киев, 1837 г.) и исследование о русском языке (“критико-историческое исследование о русском языке”. С.-Петербург, 1836) читал я с величайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились. По моему мнению, народ русский от берегов Тисы и Паннонии до берегов Волги, от берегов Вислы до Русского моря столь строго гонимый и истребляемый и могущественный в Европе, есть народ коренной в этом крае, а не пришелец, и я это по возможности в введении к Истории Червонной Руси изложить старался. Что касается до наречий русского языка, их есть бессчетное число, внимательный наблюдателей, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне... различие в произношении, изречении,. даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислении г-на Шмидель (Litteratrischer Anzeiger 1882 года), есть 114 наречий немецких, столь одно от другого отстоящих, что немец друг друга никак не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались. Относительно наименования русского народа многие полагают, что оно от варягов произошло. Для меня это не совсем понятно. Сомнительно, чтобы руссы галицкие или закарпатские в IX или X -ом столетии слышали когда-либо о варягах. Каким образом был бы в состоянии царь в Новгороде или Киеве владычествующий, принудить народ, рассеянный на таком обширном пространстве, оставить свое прежнее какое-либо прозвище и принять чужое, совсем неизвестное? Мы в Галиции уже 500 лет под иностранною властию, имя русское во время польского ига было предметом ругательства и поношения, но все напрасно, мы гордились своею назвою и происхождением и остались русскими. Это самое разумеется и о венгерских руссах...””*4
Русская троица (1834-1837). Три студента богословского факультета Львовского университета, Маркиан Семенович Шашкевич, Иван Николаевич Вагилевич и Яков Федорович Головацкий, назвав себя “русской троицей”, впервые в Галичине в открытую заявили: как на небе Бог в Троице един, так на земле Русь триединая: Великая, Малая и Белая Русь - одна русская земля.

Маркиян Шашкевич (1811-1843) вошел в историю как талантливый поэт, Иван Вагилевич (1811-1866) - к сожалению, перешел в польский лагерь, а Яков Федорович Головацкий (1814-1888) стал одним из первых энциклопедистов-просветителей Галицкой Руси, он проявил сильный характер и выдержку в борьбе с латино-польским насилием в крае. Никакие преследования, даже лишение кафедры во Львовском университете не заставили его согнуться перед деспотом Галичины - наместником поляком графом Анжеем Голуховским. Головацкого изгоняют из Галиции, он переселяется в Россию и будучи униатским священником принимает .Православие и присоединяется к Святой Церкви как мирянин (это к вопросу о “Таинствах” у латинян-еретиков). Перечислим крупнейшие произведения Головацкого: “Три вступительные преподавания о русской словесности” (1849 г.), “Начало и действование Львовского ставропигийского братства” (1860), “Памятники дипломатического и судебно-делового языка русского в Галицко-Волынском княжестве” (1868), “К истории Галицко-русской письменности” (1883), “О памятниках русской старины в Галичине и Буковине” (1871), “Этнографическая карта русского народонаселения в Галичине, Угрии и Буковине” (1876), “Народные песни Галицкой и Угорской Руси” (1878) и мн. другие.
Анатолий Степанович Петрушевич (1821-1913) крупнейший Галицко-русский историк, этнограф, филолог, член русского Археологического общества в Москве, доктор киевского университета Св.Владимира, член многих научных обществ в России. Автор фундаментальных, требующих скорейшего переиздания трудов: “Русь и Польша” (1849), “Львовская летопись” (1867), “Акты Ставропигийского братства” (1879) и шеститомник “Сводная галицко-русская летопись” (1874-1897).
Невозможно пройти мимо крупнейшей фигуры не только Галицкой Руси, но всей России, зачинателя Православного возрождения, исповедника и просветителя Иоанна Григорьевича Наумовича (1826-1891).
Сын учителя начального училища, Иван Наумович родился 26 января 1826 года в Козлове Камень-Бугского уезда. Окончив Львовский университет, сначала проникся идеями полонофильства и даже пытался завлекать русскую крестьянскую молодежь в польский легион. Однако крестьяне раз и навсегда выбили из головы Наумовича польские идеи.

- “Кажется, вы - русская детина. Вам приличнее держаться с родным народом, чем служить его врагам” - заявили односельчане ( В.Р.Ваврик “Краткий очерк истории галицко-русской письменности” . Лувен, 1968)
И всю свою жизнь Наумович посвятил своему народу. И.Н. - один из талантливых и плодовитых галицко-русских писателей. Как выразитель идейных стремлений галицко-русского народа, он видел его спасение от гибели и польской неволи - в единстве со всем русским этносом. В 1866 г.Наумович заявил в Сейме: “Панове, вам не уничтожить Руси, она была, есть и будет! Все ее племена составляют один могучий русский народ, сходства нашего языка с языком остальной Руси не уничтожит никто на свете: ни законы, ни сеймы, ни министры” ( Ф. Ф. Аристов, “Карпаторусские писатели”. М 1916, стр.25).
Наумович создает также просветительское общество им.М.Качковского, которое открыло более одной тысячи читален, библиотек и кооперативов. Девизом общества было: “Наука”, в задание которого входило распространение в народе правдивых знаний о русской Церкви, литературе, культуре, государстве. Венцом его деятельности стал открытый переход прихода о.Иоанна Наумовича в селе Гнилички в Православие в 1882 году. Сразу после этого австрийские власти устраивают политический процесс - “дело Ольги Грабарь”. Наумович арестован и судим за государственную измену. Римский папа персонально отлучил Наумовича от костела. Вышедши из тюрьмы, Наумович, лишенный сана и прихода, присоединяется к Св.Православной Церкви и переселяется в Россию, в “мать городов русских” - Киев, где продолжал свою работу как писатель и журналист в духе Хомякова, Аксакова, Погодина, Киреевского, Данилевского и др.славяно-русских православных патриотов. Наумович разработал план эвакуации подвергающихся геноциду галичан на Кубань. Он внезапно скончался в Новороссийске, осматривая место будущих поселений. Есть версия, что он был отравлен иезуитами. Он был действительно более чем опасен для них, ибо стал настоящим народным вождем Галицкой Руси - тысячи людей шли к Наумовичу даже с житейскими советами.
Похоронен он в знаменитой Аскольдовой могиле в Киеве, отданной нынешними “мазепинцами” униатам.

Подобный процесс происходит и на Подкарпатской, Угорской Руси. Там великим русским национальным просветителем является А.В. Духнович (1803-1863) (“Русь едина - одна мысль в душе” - был девиз Духновича), подвизается целая плеяда угро-русской интеллигенции-энциклопедист, писатель Иван Сильвай (1834-1904), писатель, униатский священник Иван Раковский (1815-1885) - зачинатель Православного движения на Угорской Руси, Юрий Иванович Венелин (1802-1837). Венелин не только угро-русский просветитель, но и вождь болгарского национального возрождения. С его диссертации “Древние и нынешние болгары в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к России”. началась болгарская нац.осв.борьба.
Немало трудов посвятил Венелин и вопросу единства России. Полемизируя с украинскими сепаратистами, он писал: “Дивный Русский язык, единая Русь носит первоисточник в Южной Руси, и только позже вследствие перемещения политического центра переменился и центр культурный, чем, впрочем, до некоторой степени оба центра выровнялись в заслугах о великую русскую литературу и Великую Россию.” Венелин по протекции Михаила Погодина переселяется в Москву и становится учителем в семье Аксаковых. Именно он воспитал братьев Аксаковых славянофилами. Таким образом, идеология русского православного славянофильства зародилась в подъяремной Подкарпатской Руси и оттуда была перенесена в Москву.

Крупнейшим карпато-русским деятелем был Адольф Иванович Добрянский-Сачуров (1817-1901). Добрянский - политический лидер угро-руссов, писатель и историк. Он составил “Проект политической программы для Руси Австрийской” (1871), был респондентом К.П.Победоносцева, императора Александра III.
В предисловии к “политической программе” Добрянский четко пишет, что “русский народ, живущий в Австрии, является только частью одного и того же народа русского - имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный.” В “Программе” Добрянский еще в 1871 году предупреждал о неизбежности войны России с воссоединившейся Германией, и справедливо указывал, что только сильная единая неделимая Россия в союзе с православно-славянским блоком способна противостоять германизму. Добрянский в своей работе “О западных границах Подкарпатской Руси, со времен Св.Владимира” (1880) указал на западные этнографические границы русского народа. Следует отметить, то в 1882 году вместе с Иоанном Наумовичем за веру Православную была судима дочь Добрянского - Ольга Грабарь (фамилия по мужу) и сам был на скамье подсудимых, однако, был оправдан. Далее Добрянский в ответ на иезуитско-австрийские попытки раскола русского народа, проявлявшиеся в запрете Православия и русского языка, в переименовании русских в “рутенов”, пишет работу “Наименование австро-угорских русских” (1885 г.). Эта работа является уникальным памятником русского национального самосознания, в которой поставлены все точки над j в вопросе об имени нашего народа, разбиваются польские теории о неславянском происхождении великороссов и т.д. А.И.Добрянский был замечательный богослов. Живя на православно-католическом пограничье (формально оставаясь в лоне униатства, он полемизировал с Толстым, написав по просьбе Российского Синода труд “Календарный вопрос в России и на Западе” (1894), полностью разгромив сторонников “нового стиля”. Общую характеристику взглядов Добрянского приводит его друг и зять проф. А.С.Будилович: “Добрянский был горячим поборником сохранения языка церковно-славянского в богослужении славян, а отчасти и в духовной их литературе, по историческому его значению и по близости к этимологическим основам славянской речи.
В постепенном же распространении между латинствующими славянами Кирилловской графики он видел одно из важнейших условий их сближения с письменностью славян православных, а вместе как бы внешний барьер против слияния с народами Запада, аналогичный юлианскому стилю в счислении времени (Добрянский предлагал православное контрнаступление на Запад, которое должно предваряться русской культурной экспансией, основой которой явл. церковно-славянский язык. К.Ф.).

По этим же причинам с крайним скептицизмом относился Добрянский к старым и новым попыткам испортить традиционную Кирилловскую орфографию, усматривая в этом козни врагов Православия и славянства-иезуитов и польской шляхты, проявившиеся при насильственном введении в галицкие школы чтения и письма по запутанной и невежественной фонетической системе.
Добрянский был непримиримым врагом и языческого раскола в среде ветвей русского народа. Возникновение и распространение у малороссов и червоно-россов особого образованного языка, как бы плеонастического дублета для языка Пушкина и Гоголя, он считал предательской изменой и вековым преданиям русского народа, и кровным интересом как самого этого народа, так и всего греко-славянского мира.. Добрянский считал, что южнорусский литературный сепаратизм мог стать причиной гибели некоторых окраинных ветвей славянизма, ослабил бы его русский центр и, следовательно, стал бы как бы авангардом германизма в борьбе с греко-славянским миром”( Ф.Ф Аристов,цит. соч., стр.147-235).

Возрождение Православия.

Работа великих галицко - и карпаторусских просветителей подготовила и массовое возвращение карпатороссов к Православию. На Подкарпатской Руси движение началось в селе Иза, где служил Иван Раковский - угрорусский писатель, русский патриот. Сам оставшись униатом, он воспитал свой приход в Православной вере. В 1903 г. село Иза целиком перешло в Православие, затем стали переходить тысячи людей, одно село за другим. В Закарпатье духовным дилером православных русских сел стал иеромонах Алексей (Кабалюк), на Галицкой Руси - священномученик Максим Сандович. По сведениям львовского униатского журнала “Нива” к 1914 г. во Львовской епархии около 400 священников были предрасположены к переходу в Православие. Еще до 1914 г. православное движение охватило соседние с Россией уезды, смежные с Буковиной: Косовский, Снятинский и почти все уезды Лемковщины. Например, Сокальский уезд. В него перешли Стенятин, Светаров, Городиловичи, Завишня, Боратин, Теляж, Доброчин, Конотопы, Кунява, В Жолковском уезде Смеряков, Туринка, Честыни. В некоторых селах Зборовского уезда православных священников на руках носили из храма в приходский дом*5.
Ватикан и Австро-Венгрия были, мягко говоря, недовольны. И решили принять меры.

Галицкая Голгофа

Как же происходило насаждение “украинства” на Галицкой и Карпатской Руси? Шептицкий пригласил из России Михаила Грушевского, который пишет, за очень большие деньги, свою версию южнорусской истории, сводящуюся , в общих чертах, к теории известного идеолога польского реваншизма 19 века, преподавателя Уманского Василианского лицея Франциска Духинского о, якобы, неславянском, финно-угорском происхождении великороссов. Создается “Украинская народно-демократическая партия”, костяк которой составляет поставленное Шептицким униатское духовенство, “Научное товарищество им.Т.Шевченко. Газеты “Дiло”, “Руслан”. Все это полностью финансируется Австрией. В 1890 г. “австро-украинцы” заключают пакт с австрийскими властями, называемый в “мазепинской” пропаганде “Великим переломом”. Суть его в следующем:
1. Верность Ватикану.
2. Верность Австрии
3. Союз с поляками.(Ф. Аристов, цит. соч.,стр.26).
Тогда же, Барвинский, один из лидеров “мазепинцев” заявил: “Нам не нужно никакой полиции, мы сами будет жандармами”. Речь шла об “охоте” на православных и русофилов.
.
Процесс Ольги Грабарь был “первой ласточкой”. В 1897 году галицкий наместник граф Бадени залил кровью всю Галицкую Русь во время выборов в галицкий парламент: десятки крестьян были убиты, сотни были тяжело ранены, а тысячи заключены в тюрьмы. В 1907 г. в г.Горуцке Дрогобычского уезда австрийские жандармы застрелили в день выборов пять крестьян. Затем происходит череда политических процессов - дело Семена Бендасюка, и о.Максима Сандовича, первый и второй Мармарош - Сигетские процессы над карпато-русскими крестьянами села Иза, перешедшими в Православие и их священником о.Алексием Кабалюком, “дело братьев Геровских” на Буковине - (Георгий Геровский - известный ученый, карпато-русских филолог, Алексей - карпато-русский политический лидер, исповедник Православия).
Но это было только начало. Далее приведем отрывки из работ И.И.Тероха и Василия Романовича Ваврика - известных галицко-русских деятелей. Лексика и стилистика авторов сохранены.
Итак, И.Терех: “Украинизация Галичины” (“Свободное слово Карпатской Руси”, 1960 (9-10).
“Весь трагизм галицких “украинцев” состоит в том, что они хотят присоединить “Великую Украину”, 35 млн., к маленькой “Западной Украине” (так они стали называть после первой мировой войны Галичину) - 4 млн., то есть, выражаясь образно, хотят пришить кожух гудзику (пуговце. - Ред.), а не гудзик к кожуху. Да и эти 4 млн. галичан нужно разделить надвое. Более или менее половина из них, то есть те, которых полякам и немцам не удалось перевести в украинство, считают себя издревле русскими, не украинцами, и к этому термину как чужому и навязанному насильно они относятся с омерзением. Они всегда стремились к объединению не с “Украиной”, а с Россией как с Русью, с которой они жили одной государственной и культурной насильно внедряемым немцами, поляками и Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несознательных и малосознательных “украинцев”, не фанатиков, которые, если им так скажут, будут называть себя опять русскими или русинами. Остается всего около полмиллиона “завзятущих” галичан, которые стремятся привить свое украинство (то есть ненависть к России и всему русскому) 35 миллионам русских людей, южной России, и с помощью этой ненависти создать новый народ, литературный язык и государство.
Здесь будет уместно изложить вкратце историю украинизации поляками, а затем немцами Галицкой (Червонной) Руси, о которой “украинцы” умалчивают, а мир о ней н знает.
После раздела старой Польши в 1772 году, и присоединения Галичины к Австрии, после неудавшихся польских восстаний в России (1830 и 1863) и в Австрии (1848) с целью восстановления польского государства, польская шляхта Галичины, состоявшая из крупных латифундий, заявила свое верноподданичество Францу Иосифу и в награду получила полную власть над всей Галичиной, русской ее частью. Получив такую власть, поляки и их иезуитское духовенство продолжали, как и в старой Польше, полонизировать и окатоличивать коренное русское население края. По их внушению австрийские власти неоднократно пытались уничтожить слово “русский”, которым с незапамятных времен называло себя население Галичины, придумывая для него разные другие названия.
В этом отношении особенно прославился наместник Галичины - граф Голуховский, известный русоед. В 60-х годах прошлого столетия поляки пытались уничтожить кириллицу и ввести вместо нее для русского населения латинскую азбуку. Но бурные протесты и чуть ли не восстания русского населения устрашили венское правительство, и польские политические махеры вынуждены были отказаться от своего плана отделить русский галицкий народ от остального русского мира.
Дух национального сепаратизма и ненависти к России поляки постоянно поддерживали среди русского населения Галичины, особенно среди не интеллигенции, лаская и наделяя теплыми местечками тех из них, которые согласны были ненавидеть “москалей”, и преследуя тех, кто ратовал за Русь и православие. В 1870-е гг. поляки начали прививать чувство национального сепаратизма и галицко-русскому сельскому населению, крестьянству, учредив для него во Львове с помощью вышеупомянутой т.н. интеллигенции общество “Просвiта”, которое стало издавать популярные книжечки злобно сепаратистко-русофобского содержания.
До конца XIX в. термины “Украинец”, “украинский” были употребляемы только кучкой украинствующих галицко-русских интеллигентов. Народ не имел о них никакого понятия, зная лшиь тысячелетиями названия - Русь, русский, русин; землю свою называл русской и язык свой - русским. Официально слово “русский” писалось с одним “с”, чтобы отличить его от правильного начертания с двумя “с”, употребляемого в России. Все журналы, газеты и книги , даже украинствующие, печатались по-русски (галицким наречием), старым правописанием. На ряде кафедр Львовского университета преподавание велось на русском языке, гимназии назывались “русскими”, в них преподавали русскую историю и русский язык, читали русскую литературу. С 1890 г. все это исчезает, как бы по мановению волшебной палочки. Вводится в школах, судах и во всех ведомствах новое правописание. Издания украинствующих переходят на новое правописание, старые “русские” школьные учебники изымаются и вместо них вводятся книги с новым правописанием. В учебнике литературы на первом месте помещается в искаженном переводе на галицко-русское наречие монография Н.Костомарова “Две русские народности”, где слова “Малороссия”, “Южная Русь” заменяются термином “Украина” и где подчеркивается, что “москали” похитили у малороссов имя “Рсь”, что с тех пор они остались как бы без имени и им пришлось искать другое название. По всей Галичине распространяется литература об угнетении украинцев москалями. Оргия насаждения укринства и ненависти к России разыгрывается во всю.
Россия, строго хранящая принципы невмешательства в дела других государств, ни словом не реагировала в Вене на польско-немецкие проделки, открыто направленные против русского народа. Галичина стала Пьемонтом украинства. Возглавлять этот Пьемонт приглашается из Киева Михаил Грушевский. Для него во Львовском университете учреждают кафедру “украинской истории” и поручают ему составить историю “Украины” и никогда не существовавшего “украинского народа”. В награду и благодарность за это каиново дело Грушевский получает “от народа” виллу - дом и именуется “батьком” и “гетманом”. Со стороны украинствующих начинают сыпаться клевета и доносы на русских галичан, за что доносчики получают от правительства теплые места и щедро снабжаются авторийскими кронами и немецкими марками. Тех, кто остаются русскими и не переходят в украинство, обвиняют в ом, что они получают “царские рубли”. Ко всем передовым русским людям приставляются сыщики, коим ни разу не удалось перехватить эти рубли для вещественного доказательства.
Население Галичины на собраниях и в печати протестует против нового названия и нового правописания. Посылаются записки и делегации с протестами к краевому и центральному правительствам, но ничего не помогает: народ, мол, устами своих представителей в сейме потребовал этого.
Насаждения украинства по деревням идет туго, и оно почти не принимается. Народ держится крепко своего тысячелетнего названия. В русские села посылаются учителя украинофилы, а учителей с русскими убеждениями оставляют без места...
Русское униатское духовенство (священники были с университетским образованием) был чрезвычайно любимо и уважаемо народом, так как оно всегда возглавляло борьбу за Русь и русскую веру и за улучшение его материального положения, было его вождем, помощником, учителем и утешителем во всех скорбях и страданиях в тяжелой неволе. Ватикан и поляки решают уничтожить это духовенство. Для этой цели они ставят во главе русской униатской церкви поляка графа Шептицкого, возвысив его в сан митрополита. Мечтая стать униатским патриархом “Великой Украины от Кавказа до Карпат”, Шептицкий относился к нерадивостью к миссии, для которой наметили его поляки, в планы которых вовсе не входило создание Украины под Габсбургами или Гогенцоллернами, а исключительно ополячивание русского населения для будущей Польши. Он отдался со всей пылкостью молодости (ему было всего 35 лет, когда его сделали митрополитом) служению Австрии, Германии и Ватикану для осуществления плана разгрома России и мечты о патриаршестве. Тщеславный и честолюбивый, Щептицкий служим им, нужно признать, всей душою. Несмотря на свой высокий сан, он, переодетый в штатского, с подложным паспортом не раз пробирался в Россию, где с украинствующими помещиками и интеллигентами подготовлял вторжение Австро-Венгрии и Германии на “Украину”, о чем он лично докладывал Францу-Иосифу как его тайный советник по украинским делам, а секретно от него сообщал о сем и германским властям, как это было обнаружено в 1915 г. во время обыска русской разведкой его палаты во Львове, где между другими компрометирующими документами была найдена и копия его записки Вильгельму II о прогрессе “украинского движения в России”. Мечтательный и жадный к титулам и власти, град, пытаясь прибавить к будущему титулу патриарха титул кардинала, часто ездил в Рим, где он услаждал слух Ватикана своими россказнями о недалеком разгроме схизматической России и о присоединении к святому Престолу под скипетром Его Апостольского Величества Императора Франца-Иосифа 35 миллионов “украинских овечек”. Но польские магнаты и польские иезуиты, имевшие влияние в Ватикане, мстя Шептицкому за ослушание, не допустили его возвышения в кардиналы. После создания новой Польши и присоединения к ней Галичины, Шептицкий, надеясь на Гитлера, не переставал мечтать о патриаршестве и ратовал, как и прежде, за разгром России. Но повелению карающего рока все его идеи, идеалы, мечты и грезы потерпели полное и страшное крушение. С появлением Красной Армии в восточной Галичине, он, разбитый параличом 75-летний старик, лишился сразу всех титулов и настоящих и будущих, и терпел великие страсти уже на сем белом свете в наказание за свои страшные прегрешения против Руси. В русской истории его имя будет стоять рядом с именем Поцея, Терлецкого, Кунцевича и Мазепы.
Возвращаясь к насаждению украинства в Галичине, нужно отметить, что с назначением Шептицкого главной униатской униатской церкви прием в духовные семинарии юношей русских убеждений прекращаются. Из этих семинарий выходят униатские священники заядлые политиканы-фанатики, которых народ звал “попиками”. С церковного амвона они, делая свое каиново дело, внушают народу новую украинскую идею, всячески стараются снискать для нее сторонников и сеют вражду в деревне. Народ противится, просит епископов сместить их, бойкотирует богослужения, но епископы молчат, депутаций не принимают, а на прошения не отвечают. Учитель и греко-католический “попик” мало по малу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, иногда кровопролитных. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие считают себя “украинцами”. Смута и вражда проникает не только в деревню, но и в отдельные хаты. Малосознательных жителей деревни “попики” постепенно прибирают к своим рукам. Начинается вражда и борьба между соседними деревнями: одни другим разбивают народные собрания и торжества, уничтожают народное имущество (народные дома, памятники - среди них памятник Пушкину в деревне Заболотовцы). Массовые кровопролитные схватки и убийства учащаются. Греко-католические и светские власти на стороне воинствующих “попиков”. Русские деревни не находят нигде помощи. Чтобы избавиться от “попиков”, многие из униатства возвращаются в Православие и призывают православных священников. Австрийские законы предоставляли полную свободу вероисповедания, о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляется обвинение в государственной измене. клевета о “царских рублях” не сходит со столбцов украинофильской печати. Русских галичан обвиняют в “ретроградстве” и т.п., тогда как сам клеветники украинофилы, пользуясь щедрой государственной помощью отличались звериным национализмом и готовились посадить на престол Украины судившегося после войны за обман во Франции - пресловутого Габсбурга “Василия Вышиваного”.
Россия и дальше молчит: дескать, не ее дело вмешиваться во внутренние дела другого государства. Галицко-русские интеллигенты, чтобы удержать фронт в этой неравной борьбе, чтобы содержать свою преследуемую конфискациями прессу и свои общества, облагают себя податью в сто крон и свыше ежемесячно и собирают среди крестьянства средства с помощью так называемой лавины-подати.
Против украинской пропаганды решительнее всех реагировала галицко-русская студенческая молодежь. Она выступила против украинской “Новой эры” открытым движением - “Новым курсом”. Галицко-русские народные и политические деятели, опасаясь усиления террора, вели все время консервативную, осторожную и примирительную политику с поляками и австрийскими властями. Чтобы не дразнить ни одних, ни других, они придерживались в правописании официального термина “русский” (с одним “с”) и всячески пытались замаскировать свои настоящие русские чувства, говоря молодежи: “Будьте русскими в сердцах, но никому об этом не говорите, а то нас сотрут с лица земли. Россия никогда не заступалась за Галичину и не заступится. Если мы будем открыто кричать о национальном единстве русского народа, Русь в Галичине погибнет навеки”. Хотя вся интеллигенция знала русский литературный язык, выписывая из России книги, журналы и газеты, но по вышеуказанной причине не употребляла его в разговоре. Разговорным языком у нее было местное наречие. По этой же причине и книги и газеты издавались ею на старинном языке - “язычии”, как его в насмешку называли, то есть на галицко-русском наречии с примесью русских литературных и церковно-славянских слов, чтобы таким образом угодить и Руси и не дразнить чистым литературным языком власти. Словом, ставили и Богу свечу и черту огарок. Молодежь, особенно университетская, не раз протестовала против этих “заячьих” русских чувств своих отцов и пыталась открыто говорить о национальном и культурном единстве всех русских племен, но отцы всегда как-то успевали подавлять эти рвущиеся наружу стремления детей. Молодежь раньше изучала русский литературный язык в своих студенческих обществах без боязни, открыто, и тайно организовывала уроки этого языка для гимназистов в бурсах и издавала свои газетки и журналы на чистом литературном языке. После “Новой эры” в ответ на украинизацию деревни студенты стали учить литературному языку и крестьян. На сельских торжествах парни и девушки декламировали стихотворения не только своих галицких поэтов, но и Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова и др. По деревням ставили памятники Пушкину. Член Государственной Думы, граф В.А.Бобринский, возвращаясь со Славянского съезда в Праге через Галичину с галицкими делегатами этого съезда, на котором он с ними познакомился, и присутствуя на одном из таких крестьянских торжеств в деревне, расплакался, говоря: “Я не знал, что за границей России существует настоящая Святая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же, под боком своей сестры Великой России”.
Но когда с “Новой эрой” оргия насаждения украинства немцами, поляками и Ватиканом разбушевалась во всю, русская галицкая молодежь не выдержала и взбунтовалась против своих отцов. Этот бунт известен в истории Галицкой Руси под названием “Нового Курса”, а зачинщики и сторонники его под кличкой “новокурсников”. “Новый Курс был следствием украинской “Новой эры” и явился для нее разрушительным тараном. Студенты бросились в народ: созывали вече и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время к ним примкнули две трети галицко-русской интеллигенции. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом тех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией. Также были учреждены для проповедования “новокурсных” идей ежедневная газета “Прикарпатская Русь” на литературном языке и популярный еженедельник “Голос народа” для крестьянства на галицко-русском наречии против издаваемых “отцовских” - ежедневной газеты на “язычии” “Галичанин” и еженедельника для народа “Русское Слово”; последние вскоре зачахли и прекратили свое существование. В течение года “Новый Курс” поглотил почти всю галицко-русскую интеллигенцию, крестьянство и воцарился повсеместно. Литературный язык употреблялся теперь не только в печати, но и открыто сделался разговорным языком галицко-русской интеллигенции.
Возвратившийся в Россию граф Бобринский поднял шум о положении дел в Галичине. У русских властей он не имел успеха, а либеральная пресса тоже не поддержала его только потому, что он был в Думе правый и, как бы по указке, единодушно отнеслась к делу враждебно, считая русских галичан “Националистами, ретроградами”, а украинофилов - “либералами, прогрессистами” (!). Не находя нигде поддержке, граф Бобринский организовал с помощью разбирающихся в галицких делах русских людей в Петербурге, Киеве “Галицо-русские общества”, которые начали собирать средства на помощь Прикарпатской Руси. Это были первые (и не царские) рубли, которые Галичина стала получать от своих братьев в России. Но средства эти были скудны, и все они шли на помощь по содержанию гимнастических общежитий, в которые принимались талантливые мальчики бедных крестьян на полное содержание.
“Новый Курс” захватил австрийские власти врасплох. Согласно австрийской конституции они не могли прямо и открыто выступать против него, да это и невозможно было сделать из-за многочисленности “государственных изменников”. Раньше, когда обнаруживались такие “преступления” у нескольких лиц, их судили, сажали в тюрьму. Теперь же все свершилось вдруг, и нужно было иметь дело с сотнями тысяч “изменников”, государственную измену которых невозможно было доказать. Но власти не дремали и выжидали случай, чтобы было за что зацепиться, и подготовляли целый ряд процессов о “шпионстве”, из коих первый начался в 1913 году накануне мировой войны. Между тем, они преследовали проявление русского духа намеченными заранее мерами. Чтобы оказать помощь учителям-украинофилам, власти решают ударить по крестьянскому карману. Они обильно снабжают кооперативы украинофилов деньгами, которые дают взаймы по деревням только своим приверженцам. Крестьяне, не желающие назвать себя украинцами займов не получают. В отчаянии деятели русских галичан бросаются за помощью к чехам, и по ходатайству Крамаржа и Клофача (Масарик был врагом русских вообще и в парламенте всегда поддерживал украинофилов) получают в Живностенском банке кредиты для своих кооперативов (самый большой чешский банк - Центральный Банк Чешских Сберегательных Касс - давал многомиллионные займы только “украинским” кооперативам).
Выборы в сейм сопровождаются террором, насилием и убийствами жандармами русских крестьян. Украинофилы пользуются на выборах и моральной и финансовой поддержкой власти. Имя избранного громадным большинством галицко-русского депутата при подсчете голосов просто вычеркивается и выбранным объявляется кандидат - украинофил, получивший менее половины голосов. Борьба русских с украинофилами усиливается из года в год и продолжается под страшным террором вплоть до мировой войны, - войны немецкого мира со славянством, к которой Германия и Австро-Венгрия готовились десятки лет, в связи с чем ими и насаждался украинский сепаратизм и ненависть к России среди исконно русского населения в Галичине. Россия очнулась и открыла глаза на происходящее в Червоной Руси только накануне войны, когда во Львове начался нашумевший на всю Европу чудовищный процесс в “государственной измене” и “шпионстве” против двух галицко-русских интеллигентов (Бендасюка и Колдры) и двух православных священников (Сандовича и Гудимы). На этот процесс неожиданно явились пять депутатов Государственной Думы всех оттенков (среди них и настоящий украинец - депутат Макагон) и войдя в зал, публично во время заседания суда поклонились до земли, сидящим на скамьях подсудимых со словами: “Целуем ваши вериги!”. Подсудимые были оправданы присяжными заседателями, несмотря на то, что председательствующий судья в своей напутственной речи заседателям, очевидно по указанию свыше, не скрывал надежды на то, что будет вынесен обвинительный приговор.
В самом начале этой войны австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и “попиками”) с благословения преусердного митрополита графа Шептицкого и его епископов. Арестованных водят из тюрьмы в тюрьму группами, и по пути на улицах городов их избивают натравленные толпы подонков и солдатчины. В Перемышле озверелые солдаты изрубили на улице большую партию русских людей.
За арестованных и избиваемых русских священников добровольно заступаются епископы-католики: польский и армянский, а униатские епископы во главе с Шептицким, несмотря на просьбы жен и детей, отказывают в защите своим русским галицким священникам. Этого нужно было ожидать: они же и предали их на убиение.
Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа. Самые передовые деятели после процесса о государственной измене в Вене приговариваются к смертной казни, и только заступничество испанского короля Альфонса спасает их от виселицы. В отместку за свои удачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало - на деревьях, в хатах, в сараях - вешают всех крестьян, на которых доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими.
Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.
Эти зверства и мучения - с иллюстрациями, документами и точными описаниями - увековечены основанным после войны Талергофским Комитетом во Львове, издавшим их в нескольких томах.
Такова история происков Ватикана, поляков и немцев в насаждении ими украинства на Карпатах среди издревле русского населения Червонной Руси.
Украинское движение в Галичине под руководством Германии продолжалось и после первой мировой войны. В это время появился для нее новый термин: Западня (Захiдня) Украина, в которой была организована тайная военная организация (УВО), превратившаяся впоследствии в организацию украинских националистов (ОУН).

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
Приводимый ниже текст - главы из книги блестящего историка Галицкой Руси Василия Ваврика “Терезин и Талергоф” (Львов. 1928 г.). Творческую деятельность автор начал в качестве узника именно концлагеря Талергоф, подпольно выпуская лагерные журналы и листовки с описанием австрийских зверств. После крушения Австрии Ваврик проживал во Львове, принимая активное участие в издании “Телергофских альманахов” - подробных сборников, посвященных русскому геноциду, учиненному австро-венгерской властью. Он также написал немало исследований и монографий о галицко-русском возрождении, его героях и вождях - И.Наумовиче, О.Мончаловском, Д.Маркове и многих других. Квинтэссенцией этих исследований является его уникальная по полноте книга “Краткий очерк истории галицко-русской письменности” (Лувен, 1968) Итак:

“КРОВАВЫЙ ТЕРРОР”
Читателю нужно помнить, что ниже поданное число жертв - это лишь капля в море общенародного мученичества, слез и крови Галицкой Руси. Немцы и мадьяры бесились, как гады, и причину своих отступлений и поражений старались оправдать неблагонадежным поведением и изменой галицко-русского населения. В манифестах и воззваниях обещали военные и административные власти от 50 до 500 крон каждому, кто донесет на русина. На улицах и площадях галицких городов выкрикивали платные агенты: ловите шпионов! давайте их сюда на виселицы!
И жатва крови была чрезмерно обильной!
В деревне Волощине, уезд Бобрка, мадьяры привязали веревкою к пушке крестьянина Ивана Терлецкого и поволокли его по дороне за собою. Они захлебывались от хохота и радости, как тело русского поселянина билось об острые камни и твердую землю и кровавилось густою кровью. В деревне Буковине того же уезда мадьярские гусары расстреляли без суда и допроса 55-детнего крестьянина Михаила Кота, отца шестерых детей. А какая нечеловеческая и немилосердная месть творилась в селе Цуневе Городоского уезда! Там арестовали австрийские вояки 60 крестьян и 80 женщин с детьми, мужчин отделили от жен и поставили у деревьев. Солдат-румын забрасывал им петлю на шеи и вешал одного за другим. После нескольких минут прочие солдаты снимали тела и еще некоторых живых доканывали штыками. Матери, жены и дети были свидетелями этой дикой расправы. модно ли передать словами их отчаяние? Нет, на это нет слов и силы! В с.Залужье того же уезда солдаты расстреляли по-зверски 5 крестьян, а в соседнем селе Великополе из 70 арестованных крестьян мадьяры закололи штыками Ивана Одиарника, Семена Бенду, Василия Яцыка, Василия Кметя, Марию Кметь и Павла Чабана, которому раньше переломили руки. И это было им слишком мало! Уходя перед русской армией, они потащили с собой малолетних девушек.
С каждым днем жестокой бойни работа палачей принимала все большие размеры. В с.Кузьмине Добромильского уезда австрийцы вбивали в стены железные крюки и вешали на них людей. В один день повесили 30 крестьян.
Вместе с жандармом бушевал в околице выроженец некий Винницкий, ошеломленный “самостийник”...
В Липовецке, Куликове, Сулимове, Батятычах устраиваличь чисто дьявольские погромы. В числе доносчиков был украинец - учитель Иван Шерстило из Сулимова, который выдал австрийским жандармам несколько крестьян и священника Саввина Кмицикевича с сыном.
В Каменецком уезде шалела австромадьярская лють безгранично, так как это уезд принадлежал к наиболее сознательным кругам Галицкой Руси. В селе Дернове убили австрийцы 85-летнего старика Ивана Наума. В поселке Сапежанке был расстрелян крестьянин Андрей Вусович, которого тело солдаты повесили перед родным домом при рыданиях жены и детей. В местечке Стоянове был убит мещанин Федор Багнюк будто бы за то, что звоном колокола давал знак казакам, а 85-летний старик священник Иван Сохацкий был вывлечен из церкви и подвергнут побоям. Во Львове, наконец, его проколол солдат штыком. Десятки смертных приговоров имеют на своей черной совести два учителя австро-украинской ориентации Роман Пекарский и Лука Краевский. По их доносам суд первой австрийской пехотной бригады приговорил к смерти через повешение 10 крестьян в с.Таданье... И Анастасию Лущукевич, мать четверых детей.
Село Утопоры Коломыйского уезда было залито крестьянской кровью. Жандармы, солдаты и не в меру усердствовавшие австрийские патриоты мостились на неповинных жителях за то, что на фронте австрийская армия терпела поражения. Когда крестьянские хозяйства сгорели дотла, бежавшая толпа гнала крестьян и женщин перед собой и расстреливала их на бегу.
На город Львов как центр культурной жизни Галицкой Руси обратили особое внимание все административные, полицейские и военные власти. В столице Прикарпатского края находились центральные органы всех просветительных и культурных галицко-русских обществ и организаций. Сейчас, после объявления мобилизации австрийской партии, одним махом пера были закрыты все галицко-русские институты, организации, бурсы, приюты, редакции газет, учреждения. Все их имущество было подвержено ограблению и разгрому. К каким бы выкрутасам теперь ни прибегали галицкие украинцы-сепаратисты, что они неповинные в крови своих братьев, но их поступки, почины, дела и все их газеты, во главе с “Дiлом” и “Свободою”, обнаруживают иудину измену. На основании подлейших доносов были заполнены все львовские тюрьмы русинами до крайних берегов. В темном углу “Бригидок” шла экзекуция за экзекуцией. На веревках повисли (перечисление десятков имен опускаем. - К.Ф.)... и Андрей Пужак из Мокротина Жолковского уезда. Последнего за то, что под виселицей крикнул: “Да здравствует великая и нераздельная Русь!”, палач истязал на эшафоте четверть часа...
Расстрел священников на Лемковской Руси.
Западная окраина Галицкой Руси испокон века заселена горским племенем лемков по Бескидам Западных Карпат. Она нашлась под самым тяжелым обухом австро-мадьярского разбоя. Здесь после потери восточной Галичины скопились австрийские “патриоты”. От доносчиков кишело. Ввиду того, что этот русский уголок непоколебимо стоял при Руси, то не удивительно, что злоба украинских нетерпимцев всячески стремилась использовать подходящее для себя время, чтобы избавиться от упрямых русинов-лемков. Доносами занимались не только жандармы, сельские писари и войты, но и учителя и даже духовные лица, Вскоре, вследствие доносов пособников Австрии, была подвергнута повальному аресту вся русская лемковская интеллигенция: священники, адвокаты, судьи, педагоги, студенты и даже гимназисты, не говоря о крестьянстве обоих полов. (Далее рассказано о расстреле прорусски настроенных священников по доносам и свидетельствам “украинствующих”. Стоит отметить, что 29.08.96 г. Архиерейский Собор Росской православной Церкви За Границей причислил к лику святых казненного за веру о.Максима Сандовича).
Талергоф.
Самым тяжелым ударом по душе Карпатской Руси был, без сомнения, Талергоф, возникший в первые дни войны 1914 года в песчаной долине у подножия Альп возле Граца, главного города Стирии. Это был лютейший застенок из всех австрийских тюрем в Габсбургской империи.
В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Участок пустого поля в виде длинного четырехугольника в 5 километрах от Абтиссендорфа и железной дороги не годился к пахоте из-за обилия песка, на котором рос только скудный мохор. Под сосновым лесом находились большие жестяные ангары для самолетов, за лесом стоял синий вал альпийских гор.
Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф солдаты грацкого полка 4-го сентября 1914 года. Штыками и прикладами они уложили народ на сырую землю. Голое, чистое поле зашевелилось, как большой муравейник, и от массы серомашных людей всякого возраста и сословия не видно было земли...
За Талергофом утвердилась раз навсегда кличка немецкой преисподней. И в самом деле, там творились такие события, на какие не была способна людская фантазия, забегающая по ту сторону света в ад грешников.
До зимы 1915 года в Талергофе не было бараков. Сбитый в одну кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз. Счастливы были те, которые имели над собою полотно, а под собою клапоть соломы. Скоро стебло стерлось на сечку и смешивалось с землей, из чего делалась грязь, просякнутая людским потом, слезами. Эта грязь становилась лучшей почвой и обильной пищей для неисчислимых насекомых. Вши сгрызли тело из-за теплой крови и перегрызали нательную и верхнюю одежду. Червь размножилась чрезвычайно быстро в чрезвычайном количестве. Величина паразитов, питающихся соками людей, была равно грозной. Неудивительно поэтому, что немощные не в силах были с ними справиться. Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек просто загрызли вши. Нужда и нищета дышали на каждом шагу скостенелой смертью.
В позднюю, холодную осень 1914 года руками русских военнопленных талергофская власть приступила к постройке бараков в земле в виде землянок - куреней - и над землею в виде длинных стодол с расчетом, чтобы поместить в них как можно наиболее народа. Это как раз нужно было кровопийцам, вшам и палачам. В одном бараке набралось человек сотен три и больше. В сборище грязного люда и грязной одежды разводились миллионы насекомых, которые разносили по всему Телергофу заразные болезни: холеру, брюшной тиф, дифтерию, малярию, расстройства почек, печени, селезенки, мочевого пузыря, понос, рвоты с кровью, чахотку, грипп и прочие ужасные пошести (заразрые болезни, эпидемии. – К. Ф.).
Кроме нечистоты, эпидемиям в Талергофе отдавал большие услуги всеобщий голод. Немцы морили наших людей по рецепту своей прославленной аккуратности и системы, а бросая кое-что, как собакам, ухитрялись, будто ради порядка, бить палками всех куда попало. Не спокойным, разумным словом, а бешеным криком, и палкою, и прикладом водворяли часовые “порядок”, так что часто возвращались многие от выдачи постной воды, конского или собачьего мяса калеками.
В голоде и холоде погибали несчастные рабы, пропадали в судорогах лихорадки, желтели, как восковые свечи, от желтухи, кровавились от бесконечных кровоподтеков, глохли от заворотов и шума головы, слепли от встрясок нервов, лишались рассудка от раздражений мозга, падали синими трупами от эпилепсий. Высокая горячка разжигала кровь больных. Немощные организмы валились, как подкошенные, в берлогу, в мучительной лихорадке и беспамятстве кончали жалкую жизнь, а более сильные срывались ночью с нар и бежали, куда глаза глядели, чтобы вырваться из объятий напасти. Они мчались или прямо в ворота или живо взбирались на колючую проволоку, там же от штыка либо пути падали мертвыми на землю. В записках студента Феофила Курилло читаем, что солдат проколол двух крестьян за то, что “втiкали”. Священник Иоанн Мащак записал под датой 3 декабря 1914 года, что часовой за бараком выстрелил в перелезавшего через проволоку крестьянина. Пуля не попала в него, но убила в бараке Ивана Попика из с.Мединичи, отца семерых детей. В ангаре солдат проколол крестьянина Максима Шумняцкого из с.Исаи Турчанского уезда, проколол в ребра штыком, от чего он помер немедленно.
В скорбный помянник погибших в Талергофе занесем лучших народных деятелей из длинного ряда мучеников: доктора Романа Дорика, преподавателя Бродовской гимназии, основателя и воспитателя бурсы им.Ф.Ефиновича; Юлиана Кустыновича, профессора перемышльской духовной семинарии; доктора богословия Михаила Людкевича; доктора медицинских наук Михаила Собина; священника Владимира Полошиновича из Щавного; священника Иосифа Шандровского из Мыслятич; священника Григория Спрыса из Дашовки; священника Александра Селецкого из Дошницы; священника Аполлинария Филипповского из Подкаменя возле Рогатина; священника Нестора Полянского; священника доктора богословских наук Николая Малиняка из Сливницы; священника Корнилия Литвиновича из Братищева; священника Владислава Коломыйца из Лещан; священника Махаила Кузьмака из Яворника Русского; священника Евгения Сингалевича из Задубровец; священника Николая Гмитрика из Зандовицы; священника Ивана Серко из Искова; священника Иеронима Куновского из Бельча; священника Иоанна Дуркота из Лабовой; священника Михаила Шатынского из Тиравы; священника Олимпа Полянского из Юровец; священника Василия Курдыдика из Черниховец; священника Казимира Савицкого и много других интеллигентных работников.
В народную легенду перешло талергофское кладбище у соснового леса. Эта легенда передается из уст и по наследству перейдет из поколения в поколение о том, что на далекой немецкой чужбине в неприветливой земле лежит несколько тысяч русских костей, которых никто не перенесет на родную землю. Немцы повалили уже кресты, сравняли уже могилы. Найдется ли одаренный Божьим ловом певец, который расскажет миру, кто лежит в Талергофе, за что выбросили немцы русских людей из родной земли?
Смерть в Талергофе редко бывала природной: там ее прививали ядом заразных болезней. По Талергофу триумфально прогуливалась насильственная смерть. О каком-нибудь лечении погибавших речи не было. Враждебным отношением к интернированным отличались даже врачи.
О здоровой пище и думать не приходилось: терпкий хлеб, часто сырой и липкий, изготовленный из смеси самой подлой муки, конских каштанов и тертой соломы, красное, твердое, несвежее конское мясо дважды в неделю по маленькому кусочку, покрашенная начерно вода, самые подлые помои гнилой картошки и свеклы, грязь, гнезда насекомых были причиной неугасаемой заразы, жертвами которой падали тысячи молодых, еще вполне здоровых людей из среды крестьянства и интеллигенции. Для запугивания людей, в доказательство своей силы тюремные власти тут и там по всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели в невысказанные мучениях и без того люто потрепанные мученики. На этих столбах происходило славное немецкое “анбинден”, то есть подвязывание. Поводом для подвешивания (как правило, за одну ногу. – К. Ф.) на столбе были самые ничтожные пустяки, даже поимка кого-либо на курении табаку в бараке ночью. Кроме мук на столбе были еще железные путы “шпанген”, просто говоря - кандалы, из-под которых кровь капала.
Большую книгу можно бы написать об язвительные пакостях немцев. Феофил Курилло рисует такую картину: тридцать изнуренных и высохших скелетов силятся тянуть наполненный мусором воз. Солдат держит в левой руке штык, а в правой - палку и подгоняет ими “ленивых”. Люди тянут воз за дышло и веревками и еле-еле продвигаются, ибо сил у них не хватает. Телергофскими невольниками в жаркое лето и в морозную зиму, избивая их прикладами, выплавляли свои дороги, выравнивали ямы, пахали поле, чистили отхожие места. Ничего им за это не платили, а вдобавок ругали их русскими свиньями. В то же время вожди украинской партии во главе с разными Левицкими, Трилевскими, Ганкевичами, Барвинскими, Романчуками били тиранам поклоны и пели Австрии дифирамбы...
Исходя из ложного понимания патриотизма, вся власть в Талергофе, от наивысших до маленьких гайдуков, обходилась с людьми самым жестоким и немилосердным образом: их били палками, канчуками, тросточками, прикладами, кололи турецкими ножами и штыками, плевали в лицо, рвали бороды, короче говоря - обращались хуже, чем в дикой скотиной. С каждым днем, по мере приближения упадка спорохненской Австрии, муки заключенных усиливались, десятерились. Внезапно, от поры до времени, вызывали того или другого, особенно из интеллигенции, в канцелярию лагеря и в Грац и по правилам инквизиции следственные судьи выпытывали о настроениях и взглядах на Австрию...
Все-таки пакости немцев не могут равняться с издевательствами своих людей. Бездушный немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как это русин, назвавший себя украинцем. Вроде официала полиции города Перемышля Тимчука, интригана, провокатора, доносчика и раба -мамелюка в одном лице, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справку об арестантах. Тимчука, однако перещеголял другой украинец-попович, Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса. Эта креатура, фаворит и любимчик фон Штадлера, ничтожество, вылезшее на поверхность Талергофа благодаря своему угодничеству немцам и тирании, появилось в нем весною 1915 года. Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача. Была это продажная шкура и шарлатан с бесстыдным языком. Народ, из которого он вышел, не представлял для него малейшей цены. Партийный шовинизм не знал у него ни меры, ни границ.
Дьявол в людском облике! Чировский был специалистом от немецкого “анбинден”, обильную жатву которого он пожал по случаю набора рекрутов в армию, когда студенты назвали себя русскими. Это “злодеяние” взбесило украинца, австрийского обер-лейтенанта в запасе, до того, что он требовал военного суда над студентами. В канцелярии лагеря он поднял страшную бурю, подбурив всех офицеров и капралов, и радый этому фон Штадлер начал взывать студентов на допросы. Но ни один из них не отступил от сказанного, хотя Чировский со своими заушниками бесился, угрожая кулаками.
Не помогло! Студенты твердо стояли при своем и были готовы за имя своих предков на наибольшие жертвы; их конфликт с напастником кончился тем, что всех фон Штадлер приговорил к 3-недельному заключению под усиленной стражей и усиленным постом, а после этого на два часа “анбинден”. Понятно, экзекуцию подвешивания исполнял сам Чировский по всем правилам военного кодекса и регламента. Каменного сердца выродка не тронули ни слезы матерей, ни просьбы отцов, ни обморок, ни кровь юношей, у которых она пускалась из уст, носа и пальцев.
Черная физиономия Чировского перешла в историю мартирологии, претерпленных страданий галицко-русского народа. Ни один украинский адвокат, ни один украинский “письменник” не в силах обелить его. Варварство его дошло до того, что он велел на могиле под соснами уничтожать православные кресты, доказывая немцам, что в этих крестах таится символов русской веры и русской идеи.
Муки в Талергофе продолжались от 4 сентября 1914 г. до 10 мая 1917 г. В официальном рапорте фельдмаршала Шлеера от 9 ноября 1914 г. сообщалось, что в Талергофе в то время находилось 5700 русофилов. Из публикации Василия Маковского узнаем, что осенью того же года там было около 8 тыс. невольников. Не подлежит, однако, сомнению, что через талергофское чистилище и горнило перешло не менее 20 тыс. русских галичан и буковинцев. Администрация Талергофа считала только живых, на умерших не обращала внимания, а число их, как выше сказано, было все-таки внушительным. В талергофский лагерь постоянно приходили новые партии, и с каждым движением русской армии их было все больше и больше. Не было в русском Прикарпатье села и семьи без потерпевших. Мало того! Не редким явлением в 1914-1915 гг. были массовые аресты целых селений. Кажется, что 30 тыс. будет неполной цифрой всех жертв в пределах одной Галицкой Руси. Украинские хитрецы и фальсификаторы истории пускают теперь в народ всякие блахманы, будто в Талергофе мучились “украинцы”. Пусть и украинцы, но украинцы толка Зубрицкого, Наумовича, Гоголя, которые прикарпатскую Русь, Волынь, Подолье и Украину считали частями Русской Земли. Горсточка “самостийный” украинцев, которые в военном замешательстве, по ошибке или по доносам своих личных противников попали в Талергоф, очень скоро, благодаря украинской комиссии в Граце во главе с доктором И.Ганкевичем, получила свободу. В бредни украинских подлогов никто не поверит, ибо как могли в Талергофе томиться украинцы за украинскую идею, когда Австрия и Германия создавали самостийну Украину?
Будущий историк Прикарпатской Руси соберет все ее слезы и, как жемчужины, нанижет на терновый венец ее мученичества. Равно же он вынесет свой справедливый приговор. Сегодня еще не пора, но большинство галицкой общественности понимает, что партийная слепота в одном и том же народе создает страшную вражду, плоды которой низводят человека на степень бесчувственного животного: донос, клевета, кривая присяга, издевательство становятся его насущным и повседневным хлебом: ни мать, ни отец, ни брат, ни сестра, ни сосед, ни приятель не имеют для него значения, ибо его месть и злоба не знают границ.
Во время войны много, очень много таких извергов вышло из галицкого народа; и этот прискорбный факт - больнее всех ран. Свихнутые единицы из евреев, немцев и поляков нас не удивляют, но как же печально, что в галицко-русском народе австрийский сервилизм и дух рабства толкнул брата на брата. Из бесконечного числа известных и неизвестных доносителей и провокаторов первое место заняли в силу своей профессии жандармы. Самыми свирепыми были (следует перечисление десятка имен и “подвигов” наиболее отличившихся украинцев-жандармов или, как назвали бы их в более поздние времена, полицаев. К примеру, комендант Процев из Речицы Рава-Русского уезда арестовал русских крестьян и всех священников в околице; и т.д. – К.Ф.).
Совместно с жандармами шли в ногу сельские старосты, начальники и их писари (следует перечисление. – К. Ф.).
Читатель отдает себе отчет в том, что жандармы, начальники волостей и писари делали каинову работу в силу своих обязанностей, чтобы заслужить себе благоволение, милость, похвалу от своих высших властей. Поэтому можно до некоторой степени простить им провинение, но каинова работа галицко-украинской интеллигенции достойна самого острого публичного осуждения. Между доносчиками-учителями были отвратительные типы (следует перечисление. - Ред.). В документальной части Талергофского Альманаха (вып.1) находим характерный донос плац-коменданту во Львове, в котором доносчик, Алоизий Божиковский, пишет между прочим следующее: “Питая безграничную симпатию к австрийским вооруженным силам, обращаю внимание высокого плац-комендантства на каноников-москвофилов львовского компрометирующего материала. Фамилии этих священников: о.Билецки, о.Пакиж, о.А.Бачинский, о.Д.Дорожинский - известны российской охране, с которой они вели переписку до последнего момента”…
Рекорд и наибольший успех, достигнутый в состязаниях доносительства, стяжали горе-политики: доктор Кость Левицкий, председатель парламентского клуба, львовский адвокат, свидетель на венских процессах, автор многоч исленных устных и письменных доносов, и Николай Василько, австрийский барон, глава буковинского украинского парламентского клуба, бывший грозою на Буковине еще накануне войны.
Доносами были заполнены все газеты украинских партий и в Галичине, и в Буковине, особенно “Дiло” и “Свобода” занимались этим неморальным ремеслом и были информаторами австрийской полиции и военных штабов. Пропасть явных и анонимных доносов сыпалась, и на основании этих заведомо ложных писем падали жертвою совсем неповинные русины не только со стороны немцев и мадьяр, но и от рук своих земляков. Так украинские “сiчовики” набросились в Лавочном в Карпатах с прикладами и штыками на транспорт арестованных, чтобы переколотить ненавистных им “кацапов”, хотя там не было ни одного великоросса, а все были галичане, такие же, как и “сiчовики”. К сожалению, эти стрелки, прославляемые украинскими газетами как народные герои, избивали родной народ до крови, отдавали его на истребление немцам, сами делали самосуд над родными.
Когда “сiчовики” конвоировали арестантов на вокзал, то бесились до такой степени, что 17 крестьян и священников пали на мостовую и их отнесли в больницу. “Сiчовики” добровольно врывались в тюрьмы; в с.Гнилои Турчанского уезда самовольно производили аресты, гоняли людей и подвергали их разного рода шиканам и хулиганству. Вместо того, чтобы взять в защиту своих братьев перед сборищем лютой толпы, они сами пособляли врагам Руси и, конечно, Украины нести раны и смерть родным братьям. Можно ли это назвать патриотизмом? Здоровое ли это явление - хотя бы “сiчова” псня, записанная крестьянином с.Кутище Бродовского уезда П.Олейником:
Украiнцi пють, гуляють,
А кацапи вже конають.
Украiнцi пють на гофi,
А кацапи в Талергофi.
Де стоiть стовп з телефона,
Висить кацап замiсть дзвона.
Уста очi побiлiли,
Зуби в кровi закипiли,Шнури шию переiли.
Это смакование братской крови вызывает отвращение от таких “героев”. К сожалению, еще и теперь их полно на нашей убогой людьми земле. еще и теперь пугают и угрожают Талергофом и кровавой расправой. В 32 номере “Нового часа” (Львов, 11.02.34 г.) какой-то кандидат в палачи кличет: “Нашi недобитки “русских” заворушилися, i саме на це треба звернути увагу i цього не легковажити, але з корнем виполювати хабуззя, яке тiлькт завдяки нашiй добродушности все-таки до тепер не щезло”.
Наконец, спросим: за что шли на муки в Телергоф русины Прикарпатья? Все славяне, жители Австро-Венгрии предчувствовали ее распад. В предсмертной агонии ее правители, все ее власти становились без меры лютыми и всю свою злость изливали на славян. До некоторой степени этот поступок разлагавшегося организма оправдан, хотя был насквозь ненормальным и неморальным. Разбитая военным параличом Австро-Венгрия хотела, чтобы хорват был врагом серба, чтобы словак ненавидел чеха, чтобы поляк наступал на русина, чтобы русин отказался от Руси. Однако какой нишей была бы душа, когда она отказалась бы по чужому приказу от имени, за которое пролито столько крови? Это означало бы, что такой народ скоро и легко пристал бы к господствующему народу и к каждому, кто его лишь достал бы под свою руку. Это означало бы процесс его дегенерации. К счастью, на удочку Австро-Венгрии пошла только часть галицко-русского народа. Более критические умы скоро убедились в том, что украинская пропаганда на Галицкой Руси - это чужая петля на ее шею. Они не поверили в обман, будто уже древний греческий историк знал Украину, будто Украина древнее Руси, будто Украина и Русь - одно и тоже. Они заглянули в летопись Нестора и ничего в ней не вычитали про Украину, зато узнали “откуда есть пошла земля Русская”. Они внимательно прочли “Слово о полку Игореве” и не нашли в этом удивительном памятнике XII столетия ни одного слова про Украину, но нашли Русь от Карпат, от Галича до Дона и Волги, от Черного моря до Немана. Они должны были признать темной клеветой, будто князь Владимир Святославович , княжил на Украине, а не на Руси, будто князь Ярослав Владимирович собрал законы в "украинскую”, а не в “Русскую правду”. Перебирая памятник за памятником, они пришли к заключению, что аскет Иоанн Вишневский, писатель XVII столетия, обращал свои высокоидейные послания к Руси и защищал славяно-русский язык, который ярые украинцы совсем отбрасывают. Что Зубрицкий, “русская троица” - Вагилевич, Шашкевич и Головацкий, Дедицкий, Гушалевич, Шараневич, Наумович, Залозецкий, Хиляк, Мышковский, Мончаловский, полянский, Яворский, Свистун, Вергун, Марков, Глушкевич, Бендасюк и много дургих галицких историков и писателей завещали своим потомкам Русь как наибольшее сокровище.
Защитники Руси нашли самую сильную опору в массах галицкого народа. Крестьянину трудно было сразу перекреститься с русина на украинца, ему тяжело потоптать то, что было для него святым и дорогим. еще тяжелее было ему понять, почему украинские профессора как-то туманно, хитро и облудно меняют Русь на Украину и путают одно имя с другим. Всем своим существом и инстинктом народ осознал, что творится неправда, фальшь, измена, тем более, что предводители украинской затеи явно и открыто перешли на сторону немецкого и мадьярского террора в злые дни войны. Для народных масс непонятна была проповедь звериной ненависти к “Москалям”, т.е. великороссам. Верной интуицией, непосредственным восприятием угадывали и чувствовали родство с ними, как и с белорусами, считая их самыми близкими племенами своей малорусской народности. Чем сильнее был напор на Русь, тем упорнее становилась ее защита на Карпатах. За Русь на виселицы, на расстрелы, на издевательства и муки в Терезине, Талергофе, Вене и других вязницах и концлагерях Астро-Венгрии шли тысячи за тысячами и страдали, и умирали за русскую веру своих предков, за русскую церковь, за русскую икону, за русское слово, за русскую песню, за русскую душу, за русское сердце, за русскую волю, за русскую землю, за русскую честь и совесть”.
Три геноцида XX века - австрийский, нацистский, большевистский были развязаны во имя “великих” идей, абсолютно ложных. Одна из этих идей – украинское “ самостийничество”, украинский сепаратизм, по выражению известного карпато-русского священника Петра Коханика является “великой ложью XX столетия”.
Названия “Талергоф”, “Освенцим”, “ГУЛАГ” являются знаковыми, и “австро-мазепинцев” еще ждет свой Нюрнберг. Уместно закончить эту главу словами узника Телергофа Николая Марко: “Жутко и больно вспоминать о том тяжелом периоде близкой нам еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только всецело на стороне физических мучителей своего народа, но даже больше - настаивал на них. Прикарпатские “украинцы” были одними из главных виновников нашей народной мартирологии”( Талергофский альманах, Львов,1924).

Русская культура в Галиции - двадцатые годы двадцатого века.

Продолжают литературную деятельность и борьбу москвофилы: Дмитрий Андреевич Марков (1864-1938) - знаменитый публицист автор работ - “Австрия и Россия” (1910), “Россия и украинская идея в Австрии” (1910).
Иероним Луцык (1861-1935) - поэт, драматург, историк. Наиболее известна “История Руси в песнях”.
Дмитрий Николаевич Вергун (1871-1951). Писатель, поэт наиболее известные труды “Немецкий Drung nah Osten” - переведен на многие языки, “8 лекций о “Подкарпатской Руси”.
Юлиан Андреевич Яворский (1873-1937) - поэт, критик, этнограф, ученый и общественный деятель. Во время первой мировой войны - один из организаторов “Карпато-русского комитета” в Киеве. Наиболее известные работы: “Пушкин и Карпатская Русь” (1899), “Гоголь в Червонной Руси” (1904), “Галицкая Голгофа” (1924), “Значение и место Закарпатья в общей смете русской письменности” Прага, 1930.
Семен Юрьевич Бендасюк (1877-1965). Узник австрийских лагерей. Поэт, историк, журналист. Наиболее изв.работы: “Первые памятники русской переписки Д.И.Зубрицкого” 91932) и “Общерусский первопечатник Иван Федоров” (1935). Автор воспоминаний: “Памяти Максима Сандовича” (1935), “Единство Руси” (1936). Известен как человек высокой духовной жизни, верное чадо Св.Православной Церкви.
О В.Р.Ваврике написано выше.

Большевики и украинский сепаратизм

Огромный удар по православию и москвофильству нанесли большевики. Первыми жертвами были те, кто считал себя русскими как “белогвардейские недобитки”.
Вообще, большевики более всех других оказались учениками униатских “самостийников”. Созданная при Петлюре не легитимная “Украинская Автокефальная Церковь” поддерживалась большевиками: “Советской властью была предоставлена свобода украинским общественным деятелям по созданию “национальной украинской церкви”. В 1921 году прошло в Киеве, т.к. “Всеукраинская Православная Церковная Рада”, “Рада” (“Совет”) получило в свое ведение соборы в Киеве, отбираемые Советской властью у православных. Так, раньше всего им был передан Софийский Собор в Киеве... Помещенная в “одном из советских украинских журналов иллюстрация “иерархов Украинской Автокефальной церкви” на которой изображены 28 “епископов”, которых называют “борцами за украинскую церкву”. На иллюстрации они представлены в прекрасных предреволюционных архиерейских облачениях, заграбленных из ризниц православных архиерейских храмов во время томления православных епископов в советских тюрьмах. Сшить подобные облачения во время революционной разрухи и по закрытии большевиками монастырей не было возможности и посему остается заключить, что эти облачения попали к автокефалистам из-за грабежа...
В народном мнении УАПЦ сохранилась как отрицательное явление, ибо народ считал ее духовенство сотрудниками советов по чистке населения на Украине, тесно связанными с ГПУ”...*6
Тотальная “украинизация”, проводившая на фоне геноцида русского народа и РПЦ, была частью ленинской национальной политики. На службу большевикам пришли многие “герои Австрии” во главе с М.Грушевским. В 1923 году было выпущено печально известное постановление ЦК ВКП (б) об обязательной украинизации, а еще более печально известное постановление ЦКК УССР “О борьбе с саботажем в хлебозаготовках” от 6 декабря 1932 г., начавшее голодомор, было подписано председателем СНК УССР с 1932 г. ярым украинизатором В.Чубарем. Голод охватил, в первую очередь, Волынь, которая благодаря миссионерской деятельности Почаевской Лавры и архиепископа Антония (Храповицкого) стала перед революцией крепостью Православия и монархии.
Следует отметить, что в 1930-е годы галицкие москвофилы продолжают активную творческую и общественную деятельность. Регулярно проводятся Талергофские съезды, активно действует Ставропигийский Институт - основной научный центр сторонников галицко-русской ориентации.
В эти годы наиболее плодовитыми деятелями москвофильской школы являются В.Р.Ваврик, Семен Бендасюк.
Сильнейшие удары по москвофильству были нанесены большевиками в 1939 г., когда в первую очередь репрессиям подверглись “белые” ,и в 1944 году на Подкарпатской Руси ее население подверглось принудительной украинизации. Нацисты и их “партнеры” - бандеровцы (ОУН-УПА) также беспощадно подавляли москвофильство и Православие - на Волыни бандеровцы убивали священников, не желающих отказываться от церковно-славянского языка и переходить в автокефалистский раскол. Послевоенная политика СССР также проходила в русле “украинства” Большевики уничтожили ОУН-УПА как политических противников, однако украинофильская терминология была закреплена. Все это привело к угасанию москвофильства в Галичине, однако на православном Закарпатье оно живо и возрождается.
Москвофильская традиция продолжена в среде карпаторусских эмигрантов - достаточно вспомнить братьев Геровских, писателя и филолога, Филиппа Свистуна - автора фундаментального исследования "Галицкая Русь под владычеством Австрии", Петра Гардого - создателя уникального сборника документов по австрийскому геноциду “Галицкая Голгофа. Военные преступления Габсбургской монархии”.
Как уже отмечено, русская культура на угасла на Подкарпатской Руси. Живыми носителями карпаторусской традиции было, в основном, закарпатское православное духовенство. Наиболее выдающийся его представитель схиархимандрит Василий (Пронин) скончался в 1997 г. Человек энциклопедического образования, знавший 14 языков, и специалист во многих областях - от геологии до истории, бывший белый офицер, постригшийся в монахи в 20-е годы, является автором крупнейшего на данную тему исследования: “История Православия на Закарпатье от начала до первой мировой войны” (машинопись, не издана из-за финансовых трудностей).
Научные исследования и популяризация галицко-русского культурного наследства способны возродить эту глубокую и подлинно национальную традицию Западной Руси.

Литература по рассматриваемому вопросу:
1. Ф.Ф. Аристов “Карпаторусские писатели”, Москва, 1916.
2. Ф.Ф. Аристов. Литературное развитие Подкарпатской Руси. М.,1993.
3. Ф.Свистун “Галицкая Русь под владычеством Австрии”. Нью-Йорк,1964
4. В.Р.Ваврик “Краткий очерк истории галицко-русской письменности”, Лувен, 1968 г.
5. С.Гардый “Галицкая Голгофа. Военные преступления Габсбургской монархии”. Нью-Йорк, 1968.
6. Н.С.Свенцицкий. Материалы по истории возрождения Карпатской Руси (отношения Карпатской Руси с Россией в первой половине XIX века. Львов, Печатня Ставронигийского института. 1905.
7. Евгений Недзельский. Очерк карпаторусской литературы. Ужгород, 1932.
8. Екатерина-де- Витте.Путевые впечатления. Буковина и Галичина. Киев, 1904 г.
9. Василий Кельсиев. “Галичина и Молдавия. Путевые письма. С.-Петербург, 1868
10. Екатерина де-Витте. Русско-польский вопрос в Галичине. 1804-1909. Почаев, 1909 г.
11. Екатерина де-Витте. “ Происхождение и развитие украинофильства ” Шамордино , 1915 г .
12. “The biggest lie of the century - the Ukraine and Ruthenia” by Peter G.Kohanic.New-York1959
13. Галицкая Русь в европейской политике. Львов. 1886 г.
14. Скит Манявский в борьбе за веру и народность. Львов, 1926.
15. Б. А. Дедицкий, М.Качковский и современная галицко-русская литература. Львов, 1876.
16. О. А. Мончаловский “Литературное и политическое украинофильство”, Львов, Типография Ставропигийского института, 1898.
17. Иеромонах Тарасий (Курганский) “Великороссийское и малороссийское богословие”. Киев, 1913 г.
18. Проф.Зызыкин “Патриарх Никон и его государственные и церковно-канонические идеи”. Варшава, 1928.
19. И.И.Лаппо “Идея единства русского народа в Юго-Западной Руси в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству”. Прага, 1929.
20. Проф.Одинец “Возникновение русской государственности и идея русского единства”. Париж, 1939.
21. Акты Южной и Западной России. Киев. 1879.
22. Проф. В.Завитневич “Палинодия” Захария Копыстенского и литературная полемика .южнонорусов с латино-униатами. С.-Петербург,1879
23. М.О.Коялович “Лекции по истории Западной России”М 1876.
24. Г.Карпов. В защиту Богдана Хмельницкого. Москва, 1890.
25. Г.Карпов “Критический опыт разработки главных русских источников до истории Малороссии относящихся”. Москва, 1870.
27. Южная Русь. Очерки, исследования и заметки. С.-Петербург, 1905.

*1 Так, в 1996 г. на симпозиуме “400 лет Брестской унии. Критическая переоценка”, сост. в г.Нейменген, Голландия, доктор Фрэнсис Томпсон (Антверпенский университет, Бельгия) утверждает, что униатский митрополит В. Рутский направил в 1624 г. в Рим план создания униатского Киевского Патриархата. Согласно этому плану “после избрания Патриарха, он и его епископы - коллеги принесут присягу Святому Престолу, а верующие постепенно приспособятся к новому положению. Эту схему, которую с известной долей справедливости прозвали “благочестивым мошенничеством”, Рутский направил в Рим в 1624 г. (400 лет Брестской унии. критическая переоценка. М. Издание Библейско-Боголовского ин-та. 1998). Все это как нельзя более актуально - всем должно окончательно стать ясно, откуда проекты “Украинской Поместной Церкви”, “украинской автокефании”, “каноничной”, или “неканоничной”, “Киевского Патриархата” и т.д.
*2 Святейший Патриарх Никон также предоставил многие монастыри гонимым малороссам. Так, в Иверском Валдайском монастыре было около 300 человек из Малой России, то же - в Чудовом - в Московском Кремле, в Новоиерусалимском. Следует специально отметить, что Патриарх Никон строго следил за чистотой Православия всех прибывающих из Западной Руси, привлекал лучших - таких, как Епифаний Славинецкий. О беспощадной борьбе Никона с латино-польским влиянием свидетельствует его борьба с иконами “франкского” письма - т.е. с обмирщвением иконописи. А Лигарид привлекал в Москву “латиномудрствующих”киевлян, пытавшихся насадить в Москве “хлебопоклонную” ересь. Именно Патриарх Никон установил праздник всех Русских святых.
*3 Ох уж эта благотворительность! Тогда был реальный шанс покончить с вековым врагом России. Однако немецкое лобби в С.-Петербурге не дало это сделать.
*4 Путями истории т-2, издание Карпато-руского дитературного общества, Нью-Йорк, 1977 г.
*5 Протоирей Юрий Процюк. “На пути к Православию”, ЖМП 1976 № 9.
*6 С.Раневский. “Украинская автокефальная Церковь”. Джорданвилль, 1948 г.

Кирилл ФРОЛОВ

АНАЛИТИКА с Кириллом Фроловым